Лучшие мысли и изречения древних в одном томе - страница 20

(Диоген Лаэртский, VI, 45)

[Диоген] просил подаяния у статуи; на вопрос, зачем он это делает, он сказал: «Чтобы приучить себя к отказам».

(Диоген Лаэртский, VI, 50)

На вопрос, в каком возрасте следует жениться, Диоген ответил: «Молодым еще рано, старым уже поздно».

(Диоген Лаэртский, VI, 54)

Когда у него убежал раб, ему советовали пуститься на розыски. «Смешно, – сказал Диоген, – если Манет может жить без Диогена, а Диоген не сможет жить без Манета».

(Диоген Лаэртский, VI, 55)

Спрошенный кем-то, почему люди подают попрошайкам, а философам – никогда, Диоген ответил: «Потому что предполагают, что хромыми и слепыми они еще могут стать, а философами – никогда».

(Диоген Лаэртский, VI, 56)

Возвращаясь из Олимпии, на вопрос, много ли там было народу, он [Диоген] ответил: «Народу много, а людей немного».

(Диоген Лаэртский, VI, 60)

На вопрос, откуда он, Диоген сказал: «Я – гражданин мира».

(Диоген Лаэртский, VI, 63)

Тому, кто стыдил его за то, что он бывает в нечистых местах, он сказал: «Солнце тоже заглядывает в помойные ямы, но от этого не оскверняется».

(Диоген Лаэртский, VI, 63)

* Увидев прихорашивающуюся старуху, Диоген сказал: «Если для живых – ты опоздала, если для мертвых – поторопись».

(Антоний. «О стариках бесчестных и неблагоразумных»)

Увидев судачивших женщин, Диоген сказал: «Одна гадюка у другой берет яд взаймы».

(Антоний и Максим. «Рассуждение о злых женщинах»)

У расточителя он [Диоген] просил целую мину; тот спросил, почему у других он выпрашивает обол, а у него целую мину. «Потому, – ответил Диоген, – что у других я надеюсь попросить еще раз, а доведется ли еще попросить у тебя, одним богам ведомо».

(Диоген Лаэртский, VI, 67)

* Поучать старца – что лечить мертвеца.

(Антоний и Максим. «Рассуждение о брани и клевете»)

Однажды Диоген, завтракая в харчевне, позвал к себе проходившего мимо Демосфена. Тот отказался. «Ты стыдишься, Демосфен, зайти в харчевню? – спросил Диоген, – а ведь твой хозяин бывает здесь каждый день!» – подразумевая весь народ и каждого гражданина в отдельности.

(Элиан. «Пестрые рассказы», IX, 19)

Как-то Диоген, прибыв в Олимпию и заметив в праздничной толпе богато одетых родосских юношей, воскликнул со смехом: «Это спесь». Затем философ столкнулся с лакедемонянами в поношенной и неопрятной одежде. «Это тоже спесь, но иного рода», – сказал он.

(Элиан. «Пестрые рассказы», IX, 34)

Когда распространился слух, что Филипп [Македонский] приближается, на коринфян напал ужас, и все принялись за дело: кто готовил оружие, кто таскал камни, кто исправлял стену ‹…›. Диоген, видя это ‹…›, стал усерднейшим образом катать взад и вперед ‹…› большой горшок, в котором он тогда жил. На вопрос кого-то из знакомых: «Что это ты делаешь, Диоген?» – он отвечал: «Катаю мой горшок, чтобы не казалось, будто я один бездельничаю, когда столько людей работает».

(Лукиан. «Как следует писать историю», 3)

* Некий софист спросил Диогена: «Я – это не ты, верно?» – «Верно», – сказал Диоген. «Я – человек». – «И это верно», – сказал Диоген. «Следовательно, ты – не человек». – «А вот это, – сказал Диоген, – ложь, и если ты хочешь, чтобы родилась истина, начни рассуждение с меня».

(Авл Геллий. «Аттические ночи», XVIII, 13, 8)

Диоген, увидев, как ехавший на колеснице олимпионик Диоксипп все больше поворачивал назад голову, заглядевшись на красивую женщину, смотревшую на шествие, и не в силах оторвать от нее глаз, воскликнул: «Смотрите, как бы девчонка не свернула молодцу шею!»