Лучший фэнтезийный детектив - страница 59

Следом в заваривающуюся кашу ныряет высший демон Дон Маларья. Таинственный колдун – его новый хозяин – думает, будто может контролировать такое могущественное существо. Но это старый трюк: Маларья лишь выждет удобный момент и самолично наложит лапу на сокровище из вазы. А уже потом исполнит свою клятву относительно меня.

Пока неясна была роль грызущихся между собой Обезьяна с кучей механических летучих тварей и оберонов.

– Да забудьте вы об этой вазе, – прервал мои размышления Икрамов. Он нетерпеливо побарабанил ручкой по столу.

Я скрестил руки на груди и с укором посмотрел на него.

– Только не говорите, что Рита тоже в списке главных подозреваемых. Сколько их у вас? Каждый встречный?

– Я не обратил бы на неё внимания, если бы не один нюанс: за неделю до своей смерти Караев написал завещание, где оставил свой бар в наследство угадайте кому?

– Неужели Рите?!

Следователь кивнул.

– Более того, был опознан расстрелянный бомж. Он оказался совсем не бомжем. Представьте: живёт на свете человек, работает себе в нотариальной конторе, жена красавица, дети умницы – жизнь удалась. Как вдруг наряжается этот человек в лохмотья и уходит на улицу, оставляя семье только записку, мол: «Прости, прощай». А через неделю мы находим его труп.

– Интересно, – пробормотал я.

– Дальше ещё интереснее, – Икрамов придвинулся ближе, почти опёршись животом на стол. – За несколько дней до своего ухода именно он заверял завещание Караева! Как вам такое, а? Но заглянем глубже, этот же самый нотариус помогал Караеву с оформлением документов на тот злосчастный бар. И работал он тогда с неким Айвазом Озаняном. Хотите знать имя третьей жертвы? Айваз Озанян. Мы выяснили, что все трое прибыли из Москвы в Ташкент в девяносто четвёртом с разницей максимум в месяц.

Он выгнул бровь, ожидая от нас реакции.

– Они все связаны, – неторопливо проговорил я. – Что и требовалось доказать. Но при чем здесь Рита?

– Мы не исключаем возможности её непреднамеренного участия. Всё равно здесь что-то не вяжется. Если официантка и решила преступным путём завладеть каким-то замшелым баром (что само по себе нелепо), ей не к чему убивать третьих лиц. Кстати! – следователь схватил со стола папку, раскрыл её и продемонстрировал фотографии изувеченного трупа. – Мы нашли утреннего снайпера.

Я цокнул языком.

– Зачем же вы с ним так жестоко?

– Тело выкинули из фургона, проезжавшего над каналом Актепе. К счастью, бросавшие не рассчитали силы и, вместо того, чтобы перелететь через перила моста в реку, окровавленный мешок шлёпнулся на тротуар.

– Как же вы определили, что это именно наш снайпер? – спросил я, изучая фотографии. На груди трупа красовался большой круглый синяк, в котором четко просматривались соединения разных геометрических фигур. Если это и правда был тот самый снайпер, то синяк мог быть оставлен каким-то амулетом. Возможно даже, тем же, о котором рассказывал Лао.

– А вот это то, что поставило в тупик патологоанатома, – Икрамов положил передо мной ещё одну папку – заключение о вскрытии. – Помните, я подстрелил его? Помните, как он упал на забор?

Я кивнул, перерисовывая на обратную сторону визитки Лао формы синяка.

– Всё это зажило.

Мой взгляд невольно переместился на Икрамова.

– Вы не ослышались. На правой руке шрам от пулевого ранения, а позвоночник… Патологоанатом чуть с ума не сошёл, когда его увидел. Половина позвонков будто бы сначала была раздроблена, а потом склеена обратно. Человек не мог выжить после такой травмы, не то, чтобы восстановиться. А если учитывать, что всё это произошло с ним менее, чем за восемь часов до окончательной смерти…