Ульяна видела, как старшая сестра неуютно поёжилась, нервно огляделась. Слева и справа от неё стояли Костя и Захар – сейчас, без тёмной маски, девочка смогла его узнать. Скорее по взгляду и манере держаться, потому что на прежнего себя парень был мало похож. Парни, правда, стояли от своей подруги слишком далеко, потому что даже со сложенными крыльями она занимала довольно много места.
Разумеется, прихожане проследили за взглядом священника. Вокруг Юльки и так было пустое пространство, словно особая аура – наверное, люди просто опасались случайно получить по лицу мощным крылом. А может, кто-то не приближался из особых религиозных чувств – конечно, девушка теперь выглядела как по-настоящему сверхъестественное существо. Ульяну, в самом деле, удивляло, как сестра вообще стоит; казалось, эти крылья должны были просто перевесить её, уронить на спину и заставить беспомощно барахтаться, будто жука, неспособного перевернуться на живот.
Но в том и была вся Юлька – если она что-то делала, то так, чтобы все задавались вопросом, как ей это вообще удаётся. И никак иначе.
Сейчас же ей было неуютно от десятков устремлённых на неё взглядов. Приподняв крылья, Юлька крепче прижала их к плечам и спине, будто желая спрятаться, хоть это очевидно было бесполезно – лишь привлекло больше внимания. Степан снова заговорил, но люди далеко не сразу оторвали от неё взгляды – да и последующая речь, в общем-то, определённо касалась новоиспечённого «ангела». Ульяна видела, как Костя огляделся, как что-то шепнул на ухо Захару. Тот качнул головой, развернулся и куда-то пошёл. Девочка почувствовала, что кто-то тянет её за рукав. Она вопросительно посмотрела на одноклассника с хохолком; тот молча ткнул пальцем в крупную фигуру Захара, который осторожно пробивался куда-то к служебному помещению.
Ульяна нахмурилась. Покачала головой, но одноклассник продолжал настойчиво тянуть её за руку, делал страшные глаза – пришлось уступить и быстро проследовать за Захаром. Парень не видел, что его снимают; добравшись до пожилой женщины, что давно работала в церкви, он шёпотом обратился к ней. Указал в ту сторону, где оставались Юлька с Костей. Та едва заметно кивнула, куда-то отошла; потом вернулась, передала Захару маленькую скамейку. Похоже, парней беспокоило, что их подруге слишком тяжело так долго стоять – Ульяна рассеянно улыбнулась, подумав, что одноклассник сообразил, что происходит, гораздо раньше неё.
По крайней мере, тогда ей так показалось.
У них не было заранее подготовленного текста для заключительного отрывка. Они договорились, что составят его на ходу, сделав выводы после того, как выслушают всех, с кем удастся поговорить. Была лишь общая канва, структура, о чём стоит сказать: ситуация в городе, состояние людей, их мнения о случившемся, общие итоги.
И Ульяна не претендовала на то, чтобы полностью написать ещё и этот текст. Девочка не хотела, чтобы одноклассникам показалось, будто она из кожи вон лезет, чтобы целиком проконтролировать свой первый сюжет; в конце концов, мальчики могли и вовсе не помнить о том, что он для неё и правда был первым. Если она покажет им своё доверие, уступит эту финальную часть, может, они почувствуют, что Ульяна – отличный напарник? Может, начнут к ней прислушиваться и примут ещё какую-нибудь идею?
Так что после окончания проповеди и съёмки ещё двух коротких интервью, девочка занялась просмотром готового материала, пока ребята быстро набрасывали текст. Уже на месте им показалось неплохой идеей показать одного из них в кадре: устроить этакое торжество принятия собственных изъянов – или даров, как посмотреть, – и подвести итог лицом к лицу со зрителем.
