Как относиться к ещё одной непонятности мы
не понимали уже вдвоём, но подозревали, что в ней замешан неизвестный из
машины. Никаких отголосков моего приключения нигде так и не осталось. Да,
именно, не осталось, потому что появляться они появлялись. Та девчонка не
поделиться впечатлениями не смогла, сразу в трёх соцсетях не смогла, но
продержались они на сайтах не более минуты. Как это выяснялось, Дюша объяснил
весьма пространно, сославшись на каких-то ребят, которые это проверили, и во всех
технических подробностях расписав процесс сохранения кэша, принципы работы
архивов и резервного копирования. Я узнала много нового, до этого искренне
считала, что всему удалённому можно сказать «прощай», а заодно пришла к выводу,
что программирование – это не моё, как ни внимательно слушала, сама повторить
не сумела. Ну да, на следующий же день попробовала посмотреть старые аккаунты
Ленки, она их уже с десяток удалила, ничего не получилось.
Магия восстанавливалась медленнее, чем
физическое состояние, но у меня терпения не хватало дождаться её полного
возвращения, и почувствовав, что крохи уже не совсем крохи, я не удержалась.
Между окном и зеркалом выбрала зеркало, оно у Дюши большое и ровное, без всяких
финтифлюшек по бокам, которые раздражали меня на моём, заменить его я не первый
год собиралась, но на новое пока не выкручивалась. Луч нарушением предписанного
режима не возмущался и выбор одобрил.
Сперва я привычно пофыркала на собственную
физиономию, она меня по-прежнему не устраивала, детские планы вырасти
красавицей так и не осуществились, не в кого им было осуществляться, от
генетики никуда не денешься. Ну, хоть не «невский крокодил» и то хорошо.
«Невский крокодил» прижился в анжуйской среде из оговорки Клюшевой, быстро
развитой Лескиной в стройную теорию об обитании в реке Неве таких страшнейших
пресмыкающихся, что им самим стыдно показываться на поверхность, поэтому их
никто не видел. В общем, до этой категории я не дотягивала так же, как и до
принятых стандартов женской красоты. Не общепринятых, а моих личных, к
формированию которых теперь добавились и увиденные эльфы. Вот быть бы на них
похожей, хоть капельку, тогда появилась бы надежда, что…
Наверное, от расстройства я перестаралась и
зеркало не просто запотело, расцвело льдистой вязью морозных узоров и оттаивало
медленно, нехотя, и окно открылось как-то странно, я даже не сразу поняла, что
открылось, думала не вышло. В зеркале отражалась комната и я. Нет, не так, мне
показалось что… Опять нет, комната не показалась, она была, а вот я –
показалась. Из-за рубашки. Дюшиной рубашки, которая была надета на мне. И точно
такая же была на нём, на Принце. Чудо? Совпадение? Да, какая разница! Чем бы
это ни было, мне это нравилось до невозможности, словно как-то соединяло,
сближало нас. И у этого странно открывшегося окна был ещё один потрясающий
эффект, нравившийся мне не меньше. Из-за отражения комнаты создавалось
впечатление, что он здесь. Принц здесь, рядом со мной, так близко, что, если я
протяну руку, смогу его коснуться.
Ладонь легла на гладкую поверхность, вместо
живого тепла – холод стекла, закрывшееся окно и горькое разочарование. До
вырвавшегося стона, до слёз. И горячая волна по щеке, успокаивание от феникса с
приказным посылом: «Иди к нему!».
– Я
пойду… Правда, Луч! Можно же попробовать. Хоть познакомиться. Да? Ты поможешь,
подскажешь, куда идти? – феникс ответил согласием, я вытерла слёзы. – Мы
пойдём, обяза… – и осеклась. – Только сначала проверим, что больше никто за
нами не ползает, – Лучу это не очень понравилось, но сильно возмущаться он не
стал.
