– Ты не пришел разделить со мной трапезу, сын мой, – спокойно проговорил Укуш.
Лугальзагесси медленно оторвал взгляд от лезвия и уставился на отца отрешенным взглядом, словно тот помешал его думам. Старый жрец ласково посмотрел на молодого человека и спросил:
– Ты хорошо себя чувствуешь, сын мой?
– Отец, – вдруг проговорил Лугальзагесси, проведя указательным пальцем по тонкому лезвию меча, – когда наш царь избавить жителей Уммы от позорной зависимости Лагаша? У нас много воинов, достаточно колесниц и боевых коней. Молодые солдаты целыми днями просиживают без дела в казармах, устраивая иной раз соревнования на меткость. Но жизнь их лишена смысла. Они томятся. Их колчаны набиты стрелами, у каждого имеется меч и копье, жаждущие вражеской крови, а наш правитель взывает целыми днями к богам вместо того, чтобы собрать армию и повести в плодородную долину Гуэден? Покорив царька Лагаша и захватив его владения вместе с Гуэденом, наш царь сможет без труда объединить все раздробленные города в одну силу. Тогда мы станем единой страной, как Египет, который уже давно косо смотрит в нашу сторону. И пока мы захлебываемся в междоусобной, проливая кровь своего же народа, коварные египтяне во главе со своим фараоном, вступят в пределы Междуречья и поработят нас. Вот чего я опасаюсь, отец! Нас по одному легко можно разбить, чего египтяне и ожидают. Но на севере у нас тоже есть враги: царь Аккада не прочь полакомиться нашей теплой землей. Почему же наши цари этого не видят? Почему не могут прийти к единому согласию, или же ждут, пока нас не поработят южные или северные соседи? Ответь же мне на этот вопрос, отец!
– Сын мой, я не воин и не мне думать о войнах и битвах. Твоими устами молвит сам Нинурта. Ты родился воином и сам уже давно ответил на свой вопрос. Да, царем Шумерии может стать лишь один человек, и только тогда, когда он объединит всю страну в единый кулак, чужеземцы усмирят свой пыл и сами будут бояться нас.
– И ты знаешь, кто будет этим царем? – Лугальзагесси удивленно посмотрел в глаза отца и напрягся в ожидании ответа.
– Это будешь ты, мой сын. Боги не создали тебя ревнивым служителем их культу, но ты воин, с самой колыбели ты радовался при виде оружия, ты всегда тянул к нему руки. Нинурта создал тебя таким, дабы ты смог остановить кровопролития и воссоздать новое государство.
– Но как я стану царем, отец?
– Боги сами дадут тебе ответ. Только дождись его, – с этими словами Укуш развернулся и старческой походкой направился к выходу.
Оставшись один, Лугальзагесси бросил меч на пол и быстрыми шагами прошелся по комнате туда-сюда. Сердце гулко билось в груди, словно желая вырваться наружу. Неужели это случится? Но каким образом? Он, Лугальзагесси, не сын, и даже не родственник царя. Неужели отец и на этот раз что-нибудь придумал? Но как? Мысль о дочерях правителя, среди которых особенно славилась своей красотой старшая Наниста, даже не посетила молодого человека. Да, когда-то у царя было два сына, но они умерли, так и не дожив до пяти лет. А вот дочери все как на подбор: красивы, умны, образованны. Но женщина не может занять престол, такого в Шумерии никогда не позволили бы. Женщина была создана для продолжения рода, в то время как бразды правления всегда находились в руках мужчины. И потому, лишь тот, кто женится на принцессах, и станет царем. Неужели ему отец поручит взять в жены женщину, которую он ни разу не видел и не знал? И будет ли этот брак счастливым? Думая об этом, Лугальзагесси не заметил как наступила ночь. Яркие звезды освещали черное небо мириадами огоньков. Половинка луны медленно выходила из-за туч, нависших над землей. Прохладный ветерок ворвался в комнату, подняв край полога, и унесся обратно в пустыню, где вдалеке слышался вой гиены.
