– Лука, мой первенец, – звучно провозгласил он, привлекая к нам внимание гостей. – Сегодня для тебя и для Семьи особенный день.
Я натянуто улыбнулся ему. Он наклонился так, чтобы слышал только я и тихо сказал:
– Сегодня тебе можно только позавидовать. Нет ничего лучше, чем смотреть в глаза женщине, когда она понимает, что ты можешь сделать с ней все, что захочешь. Разрушить тщетные надежды и сломить ее дух и тело. К тому же, у твоей жены такие выразительные глаза! Представляю, как приятно будет увидеть в них ужас.
Что-то темное и жестокое заворочалось у меня в груди, но относилось это не к беззащитной женщине подле меня. Чтобы не выдать себя, я молча улыбнулся отцу еще раз. Отстранившись от меня, отец подошел с поздравлениями к Арии. Он наклонился поцеловать ей руку, а я напряженно замер. Меня отвлекла Нина. Она придвинулась, собираясь поцеловать меня в щеку, и заговорщически прошептала:
– Ох, Лука, эта девочка такая юная и хрупкая. Не обижай ее хотя бы в брачную ночь. Для этого впереди у тебя еще много ночей. Успеешь получить удовольствие.
Кому, как не ей, это знать. Мой отец получал удовольствие, почти каждый день поднимая на нее руку. Я мог бы люто возненавидеть Нину за ее ехидство, но понимал, что это единственная броня, которой она защищается. Наконец, отец и мачеха попрощались, освобождая место для следующих гостей.
По традиции, настала очередь семьи Арии. Пожимая мне руку и обнимая Арию, Скудери выглядел так, будто получал Нобелевскую премию. Затем подошла Людевика, ее мать. Едва взглянув на меня, она покорно потупила взгляд. Так вот в кого Ария. На мгновение показалось, что Людевика хочет что-то сказать. Она с беспокойством смотрела то на меня, то на Арию. Но, тяжело сглотнув, справилась с эмоциями. Подойдя поближе, неожиданно для меня, взяла меня за руки и сказала:
– Ария – послушная девочка. Она не даст тебе повода жестоко ее наказывать, – и добавила едва слышно: – она сделает все, что ты захочешь…
– Людевика, другие гости ждут своей очереди, – резко окликнул ее Скудери, и его жена тут же отпрянула. На прощание бросив на меня умоляющий взгляд, она поплелась за мужем. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что подразумевалось под ее словами. Она умоляла меня не слишком жестоко обращаться этой ночью с ее дочерью. Потому что от таких, как я, милосердия не ждут. Я не стал давать ей никаких обещаний. С этого момента Ария не ее забота. Она моя. Отец, покровительственно стоя в стороне, зорко следил за каждым моим движением.
Он не должен увидеть во мне ни тени слабости. Ни сегодня, ни когда-либо еще.
Следом подошел Данте Кавалларо с родителями. Меня удивило, что первым шел Данте. Явный намек на то, что в скором времени он встанет во главе Синдиката, потеснив своего отца с поста Дона.
В нарушение всех протоколов вместо того, чтобы сначала поприветствовать меня, он с непроницаемым выражением лица поцеловал руку Арии. Я, прищурившись, наблюдал за ним. Когда он, наконец, подошел ко мне, и мы скрестили наши взгляды, в его глазах я увидел ту же настороженность, какую чувствовал сам. Этот брак должен был обеспечить перемирие, но ни Данте, ни я в его хрупкое равновесие не верили.
– Прими мои поздравления в день свадьбы, – ровно произнёс он.
– Позволь поблагодарить за то, что отдали за меня самую красивую девушку Синдиката. Учитывая, что тебе тоже нужна жена.
