В свой день рождения Коди И проснулся и подумал: вроде бы он должен радоваться, как другие дети. Каждый год Харрисон, одноклассник, хвастался, сколько игрушек ему надарили. А его златокудрая мать приносила капкейки собственной выпечки, с глазурью и масляным кремом.
Когда семья Коди станет жить так же? Харрисон и его родные были громкие, смешливые и очень, очень белокурые. О праздниках в большом голубом доме ходили легенды. И в следующий понедельник класс гудел: кто что выиграл, кому измазали волосы тортом. Коди туда так и не попал. Его мать сказала, что они не могут себе позволить купить подарок, так что ему придется остаться дома.
– Кроме того, – добавила она, – тебе нельзя ни с кем сближаться.
– Но у всех остальных есть друзья! – пытался объяснить он ей.
– У тебя есть мы. У тебя есть твой брат. Мы и есть твои лучшие друзья. Ты можешь доверять нам как никому.
Когда Коди чистил зубы, он слышал, как Хантер говорит о праздничном ужине, а мать отвечает, что дела в этом году плохи и что Коди «поймет».
– С днем рождения! – Мать нарочито широко улыбнулась, когда он явился к завтраку. – Бабá скоро придет.[6]
Хантер легонько ткнул брата в плечо:
– Доедай, и пойдем устроим приключение.
Небо было нежно-голубым, день – необычайно теплым. В соседнем районе обитатели больших домов продавали всякую всячину с выставленных у открытого гаража столиков или расстеленных одеял.
– Купим тебе подарок, – сказал Хантер. – Выбирай.
Они бродили от дома к дому, и Коди пристально рассматривал то, что видел. Доску для манкалы[7] – половина стеклянных фишек для игры были заменены монетками. Хлипкий шар-проектор созвездий. Музыкальная шкатулка с танцующей фигуркой – Коди не понравилась мелодия.
Хрустальная ваза, отражавшая солнце всеми гранями, – она ему действительно понравилась, но Хантеру не удалось сбить цену.
И вот у соседнего дома Коди залез в сломанное кресло-качалку, принялся рассматривать вещички на продажу – и увидел деревянную статуэтку кролика с латунными ушками, как раз такого размера, чтобы он мог его обнимать. Он всегда любил кроликов.
Он поднялся и подошел ближе, чтобы как следует рассмотреть ее, – как вдруг заметил плед для пикника, а на нем клетку, в которой сидел живой белый кролик и грыз стебель сельдерея. Перед клеткой выстроились в ряд чугунные сковородки, старый фотоаппарат «Полароид» и набор фарфоровых блюд.
– Кролик продается? – спросил Коди у хозяйки дома голосом громким и звонким, ничуть не похожим на его обычный почти-шепот. Даже он сам испугался собственной дерзости – и увидел, как изумленно обернулся его брат. Коди был не из тех, кто легко заговаривал с незнакомцами.
Женщина окинула его испытующим взглядом:
– Думаешь, ты сможешь за ней ухаживать? Эта крольчиха не игрушка. Она живое существо, как ты или я. Нужно быть ответственным.
– Обещаю, что буду очень заботиться о ней, – категорично заявил Коди.
Женщина кивнула:
– Тогда она твоя.
– Сколько? – спросил Хантер.
Коди давно умолял завести ему питомца, но всякий раз у родителей находилась тысяча причин для отказа. И сейчас при мысли, что брат решит, будто за крольчиху хотят слишком много, внутри у него все защемило.
