Для того чтобы внесенные данные мог использовать любой сотрудник, загружать их надо в правильном формате, выделяя и помечая все важные детали. И разумеется, насчет Сент-Джона Джайлза у меня в этом плане еще конь не валялся. В свое оправдание очень хотелось напомнить Стефанопулис, что отдел, в котором я числюсь, состоит всего из двух человек, причем второй только-только научился пользоваться кабельным телевидением, не говоря уж об интернете. Но боюсь, она это и так знала.
– Конечно, босс, – ответил я. – Вам известно имя жертвы?
– Джейсон Данлоп. Член клуба, журналист-фрилансер. Он забронировал одну из спален на втором этаже. В последний раз его видели на пути туда. Это было в двенадцать с небольшим, а сразу после трех его обнаружила одна из дежурных ночных уборщиц.
– Время смерти?
– Примерно между тремя четвертями первого и половиной второго, учитывая обычную погрешность.
Пока патологоанатом его не вскроет, погрешность может варьироваться на целый час в любую сторону, подумал я.
– Есть в нем что-то необычное? – спросила сержант.
Можно было не спрашивать, что именно. Я вздохнул. Очень не хотелось опять приближаться к трупу, но я присел на корточки, чтобы хорошенько рассмотреть лицо. Его не искажала гримаса, но подбородок был плотно прижат к груди, а рот, соответственно, закрыт. С лица успело исчезнуть всякое выражение, и я подумал: сколько же он просидел вот так, зажимая ладонями пах, пока не умер от кровопотери? Сперва я решил, что никакого вестигия на нем нет, но потом ощутил – едва-едва, от силы на сто миллитявков: запахи портвейна и патоки, вкус нутряного сала и чад горящих свечей.
– Ну? – спросила она.
– Не вполне, – наконец ответил я. – Даже если его атаковали с помощью магии, то сделали это не напрямую.
– А можно как-то без этого слова? – скривилась Стефанопулис. – Лучше «орудием неясного типа».
– Как скажете, босс, – пожал я плечами. – Только может оказаться, что «орудие неясного типа» тут совершенно ни при чем.
– В смысле? У бабы зубы между ног – это что, по-вашему, «ясный тип»?
После первого случая мы с Найтингейлом это как раз обсуждали.
– Вероятно, у нее был зубной протез. Такие, знаете, вставные челюсти, только установленные вертикально. Если женщина их носит, то, как вы думаете, не могла ли она… – Я поймал себя на том, что делаю пальцами хватательные движения, изображая защелкивающиеся челюсти, и тут же прекратил.
– Ну, я бы так не смогла, – отозвалась Стефанопулис. – Однако спасибо вам, констебль, за эту очаровательную гипотезу, я теперь наверняка не сомкну глаз всю ночь.
– Вряд ли, босс, это мужики ночами спать не дают, – ляпнул я и тут же пожалел.
Стефанопулис зыркнула на меня:
– Самый умный, да?
– Извините, босс.
– Знаете, Грант, что бы я предпочла? Нормальную пятничную поножовщину, чтобы какой-нибудь пьяный ублюдок зарезал другого бедолагу просто за косой взгляд, – сказала она, – там хоть мотив понятен.
Мы молча постояли, вспоминая былые беззаботные времена, а именно вчерашний вечер.
– Значит, так: официально вы в расследовании не участвуете, – резюмировала сержант. – Считайте себя просто консультантом. Расследование веду я, понадобитесь – я вас вызову. Ясно?
– Да, босс, – ответил я. – А пока я мог бы проработать несколько версий, используя, так сказать, методы расследования «неясного типа».
– Ладно, – сказала Стефанопулис. – Но все действия будете согласовывать со мной. Все нормальные данные передадите в мой отдел через ХОЛМС, а я со своей стороны прослежу, чтобы вся паранормальщина попала к вам. Это тоже ясно?
