– Виктор.
– Очень приятно ну что ж понимаете ли. А в чем собственно ваша проблема?
Начнем так, да.
Они уселись за круглый стол с бархатной скатертью с кистями. Чем-то подпахивало то ли запах кошки то ли еще какой скотинки. Виктор положил руки на стол.
– Потерялась папка рассказов. Они были в одном экземпляре.
Хотелось поработать над ними в библиотеке, давно мечтал сменить занятие.
– Вы, извиняюсь, где работаете?
– Сократили, на заводе работал электриком, в последнее время разнорабочим, грузчиком, слесарем на конвейере.
– Понятно, понятно. Без средств существования, значит.
– Почти, не совсем, но бывает, конечно.
– Семейное положение?
– А какое это имеет к делу отношение?
– Да, конечно. Ну, что ж, попробуем, попробуем. А вы сами-то верите в предприятие?
– В каком смысле?
– Ну, что можно найти потерянное, если оно на самом деле потерялось?
– Кто его знает, знаете, в последнее время такое пишут…
– Да, пишут разное. Иной раз такое понапишут, что хоть стой, хоть падай. Так что сами понимаете.
– Я заплачý, – Виктор полез в карман.
– Нет, нет, что вы, еще, так сказать, курочка в гнезде. Безработный, значит, и откуда у безработных деньги? Деньги, они водятся, заводятся, выводятся. Какого цвета была папочка?
– Белая, старая, невзрачная, тесемки обрямканные.
– Особые приметы?
– Тисненая лилия в правом углу.
– Верхнем?
– Да.
– Сколько штук рассказов находилось?
– Около сорока. Или чуть побольше.
– Вы верно возлагали на них надежду? Пустое. Плюньте, молодой человек, устройтесь по горячей сетке во вредное производство, горячий стаж, раньше на пенсию пойдете. Пустое. Да у вас нет специального образования, мне вас жаль.
Виктору становилось все паскудней. Главное – эти слова, сколько раз и от кого он уже слышал? Хоть караул кричи. Зачем он приперся к этому старому вохровцу, уму непостижимо. Но что делать, что делать? Хоть что-то его должно удерживать на этой планете. Виктор убрал руки со стола. Старик продолжал:
– Кто же в наше время читает рукописи? Только компьютерная литера, краска, а не черчение.
Не нравился ему этот Петр Алексеевич, тихо прикидывающийся стариком да еще больным. От него перло здоровым скепсисом мужика, повидавшего виды. Вот такие должны быть писателями. Такого, как говорится, палкой не убьешь.
– Ну, я пошел, до свиданья.
– Да погодите вы.
На столе появилась клетка с морской свинкой.
– Вот, давайте попробуем.
Он вынул ее из клетки, почесал шерстку, поставил перед ней блюдечко и, достав из шкафа старинной работы пузырек с какой-то жидкостью, налил из него в блюдце. Свинка все вылакала. Затем Петр Алексеевич раскрыл перед ней коробочку с нарезанными из журналов словами, ворох слов появился перед ней. Свинка стала бегать по столу, вороша слова, и то мордочкой, то лапкой откидывала отдельные. Петр Алексеевич разгладил одну бумажку и прочитал:
– Болт. Один из рассказов назывался «Болт».
– Точно, – подумал про себя Виктор.
– А вот нам вещая свинка подсказывает «Варяг».
– И опять верно, – почему-то со злостью подумал Виктор.
– «Лидия», – сказал, прочитав бумажку.
– Прямо как русское лото, какая-то крыса таскает из вороха.
– Тут какой-то «Марс», а вот «Валя» и «Лето» на одной бумажке, – «Виолетта» что ли?
И какой-то брезгливостью пахнула на Виктора вся эта затея.
Нет, не нравится мне все это определенно. Надо делать ноги. Иначе меня вырвет прямо на стол.
– Вот тут деньги, – сказал Виктор. – Спасибо и прощайте.
