Лунный Бог – moon bog - страница 24

Но был и другой мир. Тот, в котором они пробовали себя. Мир настоящих взаимоотношений. В том мире они распивали спиртные напитки в неимоверных количествах, раскуривали на всю толпу заморскую сигару, стибренную сверстником из папиного портсигара, тащились под песни Виктора Цоя, просматривали втихаря западные порнофильмы и наслаждались взахлёб поцелуями по подворотням, а потом за школьной скамьёй смаковали про себя воспоминания, как там с нею «это» было. Незабываемый, волнительный опыт вдохновлял на новые открытия и впечатления.

Взрослая жизнь будоражила и пленила, и в то же время взрослая жизнь пугала и отталкивала. Оля боялась, что ей придётся слишком автоматически подчиниться взрослым правилам игры, правилам объектов, а не субъектов, правилам жёстким и прагматичным. Она хоть и спешила повзрослеть, но в душе девушка всё ещё чувствовала себя ребёнком.

Вспоминая Наташу и своих друзей, Оля пришла к выводу, что она сама недалеко ушла от «товарищей по несчастью». Ведь вечно гоняясь за новыми возбудителями для мозга, так же, как и Мировские, она ставила под угрозу своё здоровье. А как насчёт души?

Оля остановилась. Она вдруг отчётливо поняла, это бегство. Бегство в никуда.

«Всё! – сказала она себе. – Баста карапузики! Пора завязывать! Не моё это! Я хочу радоваться жизни, как простые дети и старики!»

И хотя она пока ещё не представляла, как это сделает – как бросит курить, но девушка была настроена решительно. Она твёрдо была уверена, что у неё получится.

В воображении поплыли сцены с Мировскими, как они разочаруются в ней, будут высмеивать её стремление. Что ж! Пускай! Если дружбе настанет конец – значит так надо! Какой интерес дружить с теми, кто своей дружбой манипулирует.

Но начать новую жизнь так, чтобы завязать со старой, не получилось. Шло время, а Оля всё так же бегала на тусовку к друзьям, избегать их было как-то по-предательски. Не в её правилах что ли. Да и на пустом месте вместо них так никто не появился. В конце концов, что они ей плохого сделали? Каждый из них в отдельности как человек ей нравился. А в жизни ведь всегда тянешься к тому, что или кто нравится. Только когда Мировские курили анашу, Олю передёргивало.

Однажды она сорвалась. Джексон принёс какое-то убойное зелье. Они тут же раскурили. Оля подумала, как же она соскучилась по своей собаке. И чёрный пёс не преминул снова появиться и поманить её своей странной грустью.

Из Олиных записей в дневнике:

И вот, наконец, мы дошли до конца туннеля. Собака в разы подобрела. Она смотрела с чувством собственного удовлетворения на свой радужный мир. Её глаза по-доброму улыбались, как улыбаются старые люди, завидев лики жизни. Болотный мир манил меня, как рождение чуда.

Мы переступили туннель и продолжили свой путь, ступая по мягкому мху. Ноги проваливались, словно в бездну. Я слышала, как хлюпает под ногами пустота. Мерзкая, вонючая пустота.

– Потерпи! Это топкое место скоро закончится, – тут же отозвался пёс. – Его нельзя обойти окольным путём. Ты только не останавливайся.

– А что это за щупальца?

– Это злыдни Лихо Одноглазого. Если остановиться и дать щупальцам присосаться, то останешься в их объятиях навеки.

– В чьих объятиях?

– Лихо Одноглазого. Ты никогда не слышала о нём? Оно приходит вместе со своими злыднями. Оно заморит тебя, нагонит на тебя хандру, о которой ты даже не слышала. Имя ей рутина вялых будней. Ты теряешь в ней себя, своё чувство полноты жизни. Тот, кто боится увязнуть в этой рутине, кто пасует перед трудностями жизни, попадает обязательно в ловушку злыдней Лихо Одноглазого. Они начинают окутывать человека потихоньку своими путами, навязывая ему неадекватную оценку себя самого и той ситуации, в которой человек оказался. Развеять миф некому. Злыдни лишают человека любви, страсти к тем вещам, что раньше имели для него смысл. Человек начинает терять вкус к жизни. Ни еда, ни питьё, ни секс – ничто больше не радуют его. Человеку становится всё равно, в каком он мире. Он лишь скорбит по собственной утрате – по любви к жизни, вои и всё.