Температура воздуха ночью опустилась до минус двух градусов, и снеговичок чувствовал себя вполне уверенно. Он гордо вышагивал по пустынному тротуару, аккуратно неся большой пакет с собранной в дорогу провизией. В пакете лежали запечённая в фольге курочка, пяток варёных яиц, колбасная нарезка, солёные огурчики, яблоки, пряники и вафли. Должно было хватить на дальнюю дорогу.
Уличные фонари светили тускло, и редкие прохожие не замечали снеговичка, наверное, принимали его за вторую собаку.
Пройдя под арку, мы оказались на территории парка. Собака побежала вперёд по центральной аллее, мы со снеговичком последовали за ней. В парке было ещё темнее, чем на улице, дорогу освещала лишь поднимающаяся из-за деревьев ярко-жёлтая луна. Мы дошли до искусственного озера, где уныло стоял на сваях летний ресторанчик «Поплавок». На берегу, около мостика, ведущего к ресторанчику, копошилась какая-то голубовато-серая масса. Приглядевшись, я с изумлением обнаружил, что там находится множество живых снеговиков. Снеговики и снежные бабы различных форм и размеров, снежные медведи, кролики, тюлени и прочие, а также просвеченные насквозь лунными лучами ледяные скульптуры.
Все эти существа беспокойно поглядывали наверх. По толпе то и дело пробегал тревожный шёпот.
– Ах! Луна спряталась за тучи!
– Неужели Он не спрыгнет?
– Мы не сможем получить билеты! Без билетов нельзя!
– А следующее полнолуние только через месяц! Мы растаем, растаем!
Наша собака первой подбежала к собравшимся.
– Кто последний гав!-в очеррреди? – спросила она.
– Вон тот морж, – указала корпулентная снежная дама с двумя громоздкими чемоданами.
Толстый рыхлый снежный морж дремал поодаль. Казалось, всеобщее волнение его не касалось.
– Мы зав! Вами будем! – гавкнула собака прямо в ухо спящему моржу. Тот приоткрыл один глаз, снисходительно кивнул усатой мордой и продолжил дремать. Усы у него были из старой сапожной щётки.
За нами очередь занял снежный кролик с остекленевшими от страха глазами. Его бил озноб.
– Ну когда же придёт по-по-поезд?!– заикаясь, вопрошал он, обречённо уставившись в пространство.
Глядя на трусливого кролика, многие снеговики также начали дрожать.
– Прекррр-ав!-тите панику! – зарычала на толпу говорящая собака. – Поезд пррридёт по ррр-гав!-списанию!
– Да, Вам-то хорошо говорить! – набросились на неё снежные фигуры. – Вы-то, небось, из костей и шерсти, Вам-то что мороз, что жара – всё едино, а нам-то…!
– Я тррретий год эти поезд-ав! пррро-гав!-жаю! – гордо заявила собака. – Ещё ни ррразу сбоя не было! Пррр-гав!-да!
Уверенная речь собаки несколько успокоила снежных пассажиров.
Вслед за кроликом подошла целая семья снеговиков: снеговик-отец, снежная баба-мать, пятеро деток-снеговичков мал мала меньше, и с ними снежная собачка. Папаша-снеговик, навьюченный поклажей, весь взмок от быстрой ходьбы и, тяжело дыша, вытирал гладкую лысину клетчатым платком. Мамаша нервно поправляла сбившийся шиньон из видавшей виды банной мочалки. Детишки, несмотря на позднее время, шумно резвились, вызывая неодобрительные замечания присутствующих. Снежная собачонка сразу же стала лаять на нашу собаку. Короче, было весело.
Луна между тем поднялась совсем высоко. Облака рассеялись, и сияющий лунный диск с тёмным пятном, напоминающим склонившегося над бочонком зайца, показался во всём своём величии. Луна, как в зеркале, отразилась в озере, покрытом тонкой коркой льда. В этот миг произошло нечто совершенно невероятное! Проекция лунного зайца на льду вдруг стала объёмной, соскочила с лунного отражения и лёгкими высокими прыжками начала перемещаться к берегу. В передних лапах лунный заяц нёс свой бочонок, поэтому движения его скорее походили на движения кенгуру. Но это несомненно был заяц.
