Лувр делает Одесса - страница 7

– Спасибо, уважаемая Лея, дай Бог вам светлого разума до конца ваших дней и хорошего достатка семье. Уберите сегодня деньги в карман и передайте Разумовским, что им здесь будут рады.

К смотринам, а заодно и к сговору [8] готовились две недели. Все это время Хацкель ходил взволнованный, периодически что-то бормотал себе под нос, жестикулировал, подсчитывал в уме и сразу же записывал на маленьком клочке бумаги. Шутка ли, такое серьезное дело предстоит пережить! За дочерей так не волновался, как за Фиму. Любимый сын, толковый, надежный. Только на него и можно рассчитывать в старости.

– Хацкель, к Блюменфельдам нужно ехать с Фимой. Пускай мальчик посмотрит на будущую жену и успокоится, – предложила бабушка.

– Мама, это совсем не обязательно. На первой встрече можно и без него обойтись. Он нам не доверяет или как? Опять же, дом на кого оставить? Считай, на цельный день выезжаем! Не дай Бог, пожар или погром, останемся нищими на всю жизнь.

– Хацкель, прекрати говорить плохо о нашем будущем! Впереди такие праздники, а ты настроение поганишь, – вмешалась в разговор Белла. – Мине тоже не нравятся эти старомодные законы. Как можно ему не показать Мэри? Он же ее наверняка сто тысяч раз в своей голове нарисовал, и все до одного рисунки разные. А вдруг его представление не совпадет с оригиналом, и тогда «на тебе здрасьте» – нервный сдвиг. Он у нас мальчик впечатлительный, с ним по-другому нужно. Я тоже за то, чтобы ребенок ехал с нами.

Так и решили. Все оставшиеся дни прошли в хлопотах и подготовке не только к сватовству, но и к празднику урожая. Предстояло смастерить во дворе сукку [9], в которой в течение семи дней всей семье нужно было есть, пить и даже спать. Ради такого дела Хацкель специально на лошади съездил в лес и нарубил крепких веток для стен шалаша, а для крыши – ивовых прутьев. Не успел он заехать во двор, как Фрейда преградила ему путь:

– Сына, покажи, чего ты нам привез.

– Мама, я же не первый год живу и знаю!

– Я знаю, что ты знаешь, но мине будет спокойнее, если я посмотрю.

Бабушка окинула взглядом свежесрубленные, источающие влагу гибкие прутья ракиты.

– На схах [10] у земли брал или высокие боковые срезал? – подозрительно спросила она.

– Мама, ну конечно боковые! Можно подумать, я забыл, какие нужно. Посмотрите себе и успокойтесь. Вон какую красоту заготовил.

– Умница, так и должно быть! Для Господа делаем, не для себя, поэтому лишним не будет, если я разок посмотрю. Положено брать ветки повыше от земли – значит, нужно исполнять.

– Так а я что делал? Идите, мама, себе на кухню и не мешайте домой заезжать. У меня еще дел столько, что за полночь ложиться придется. Вы лучше мою жену кликните или Фиму. Пускай идут помогать.

– Фима не может. Ему нужно с подарком для Мэри успеть, а Беллу сейчас позову.

Весь вечер супруги трудились во дворе. Обязательных три стены и крыша строились по всем правилам. Белла поддерживала опорные столбики, когда Хацкель их вбивал в землю, помогала переплетать и связывать между собой ветки, обрезала ножом торчащие побеги и выполняла с радостью все, что говорил ей муж. Хоть праздничные хлопоты и утомительны, но очень уж приятные. Главное – сделать не хуже других, а по возможности, даже лучше. Для строительства сукки нельзя жалеть ни времени, ни фантазии.