Но не говорите теперь, что я вас не предупреждал.
Вот она – знаменитая канатная дорога Ля Грава. Ее полное имя – Téléphérique des Glaciers de la Grave – la Meije.Вы видите – пять кабинок едут вверх, пять – вниз.В четвертой сверху кабинке Леха пел с бордерами песню «Шаганэ».
Итак, мы летим в теплых, нагретых солнцем кабинках над Валлоном де Ля Меж. Под нами проплывают поля, поля, поля свежего пуха.
Возле маленького перевальчика Breсhe Pacave (между Валлоном и Шанселем) горные галки устроили купание в снегу. Весь павдер раздербанили на площадке в полгектара.
…Полет наших кабинок над скалами и снегами закончился. Верхняя станция кабельной дороги приняла нас как родных. Мы выкарабкались из кабины, помогли парням достать 200-литровую бочку, вернули бордерам Шаганэ и решили заглянуть к Филиппу на утренний кофе. В ресторане оглушительно пахло жареным беконом и луком. Филипп тоже ночевал сегодня наверху и поэтому бродил возле огромной плиты с литровой чашкой кофе.
Старикан прошел к нему на кухню.
На столе в центре зала одиноко стояла полупустая бутыль с женепи. Я решил скрасить ее одиночество, и тут…
Я снова увидел его.
Толстяк. Невысокий бородатый толстяк сидел в темном углу зала, вдали от окон и жевал зубочистку.
Тот же самый, что был на подсадке.
«Тьфу на тебя», – подумал я и тоже пошел на кухню.
Леха вольготно развалился на стуле и блаженствовал, засунув нос в ароматный густой пар горячего кофе. Филипп помешивал в сотейнике какой-то пряный соус.
– Пойдем скорей, – позвал его я. Он уменьшил огонь на плите и устремился за мной. Мы вышли в зал. Толстяк был на месте.
– Видишь толстяка? – спросил я Филиппа. – Кто это?
– Это Бенджи.
– Просто Бенджи? И все?
– Ну… Что тебе сказать. Бенджи – Бенджамин. Это его изображение.
– Изображение?! Типа фотка?!
– Типа голограмма.
– Что?!
– Пойдем, я тебе все объясню.
Мы присели на лавочку возле одинокой бутыли, и Филипп начал рассказ.
– Бенджамин – скитурщик, – услышал я.
«Йо-майо!» – пронеслось в голове. Всегда не доверял скитурщикам. Чисто интуитивно.
– Это древний народ…
«Ага, – мрачно подумал я, – а бродячие глюки еще более древний, и чо?»
– Знаешь, Андрэй, люди обычно не могут увидеть древних, но иногда… Думаю, древним что-то от тебя надо.
«Бредит парень», – понял я. И помахал рукой перед его носом. Реагирует. Хорошо.
– Ты бредишь, браза. Аля-улю, гони гусей! Ты чо? Какие древние?
Браза быстро налил нам по стопке прекрасного женепи, мы выпили, и он продолжил:
– Они – горные гномы и отлично ходят на лыжах. Вот. Получается, скитурщики. Теперь понятно?
– Ни фига непонятно.
– Ну… тебе надо с самого начала рассказать. Слушай.
Леха давно уже уехал с бордерами. Филиппа на кухне заменила Вика. А мы все говорили о древних. Если коротко, то картина нарисовалась такая.
Есть куча древних народов. Те самые гномы, эльфы, тролли, и т. д. Разделение их с людьми прошло примерно тысячу лет назад. Древние стараются ни с кем не воевать, не ссориться и никак не пересекаться с человечеством. Ну, типа как люди не стремятся пересекаться с барсуками.
Живут внутри гор, в лесах Амазонки, в Сибири, да много где еще. Они намного круче людей в науке, искусстве, медицине, биотехнологиях и даже в спорте. Живут аскетично, все время и силы тратят на саморазвитие.
Терраса ресторана Филиппа подобна роутеру вай-фая. У этих древних свой «вай-фай» повсюду. Могут по скайпу передать много чего. Но у Филиппа слабый роутер и людей трансгрессировать пока не может, но через пару лет поставят небольшой реактор, и, возможно, тогда…
