Подхожу к его столу, но тут же сталкиваюсь с новой проблемой.
Пространства для меня просто нет.
Чтобы дотянуться до клавиатуры, мне приходится втиснуться между Станиславом Сергеевичем и столешницей.
Его колени оказываются слишком близко, мои бёдра почти зажаты между ними.
– Может, вы подвинетесь? – Спрашиваю осторожно, не глядя ему в глаза.
Он даже не шевелится.
– Нет. Зачем? Меня всё устраивает.
Сглатываю.
В кабинете резко становится слишком жарко.
Это неправильно.
Неправильно, что его колени прикасаются к моим бёдрам. Что его дыхание кажется таким близким. Что его взгляд вдруг становится слишком тяжёлым.
Я ощущаю его присутствие так остро, что каждое микродвижение воздуха в этой комнате проходит сквозь меня.
Стараюсь сосредоточиться на экране, но пальцы путаются на клавишах клавиатуры, промахиваясь.
Его рука мелькает где-то рядом – он отодвигает мышку, давая мне больше пространства, но при этом совсем не двигает корпус.
– Всё в порядке? – Его грудной голос звучит низко и слишком близко.
– Конечно.
Кожей ощущаю, что он смотрит. Что скользит по мне взглядом, задерживается, изучает.
И кажется, он всё понимает – мои эмоции, мою неловкость, напряжение, которое заставляет меня дышать чаще.
Клавиши под пальцами вдруг кажутся липкими, экран расплывается.
Всё, чего я хочу, – это закончить и уйти.
Но вместо этого я слышу, как он вдруг тихо усмехается.
– Вар-ва-ра, – произносит он с интонацией, в которой нет ничего конкретного или запретного, но она заставляет меня замереть.
Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с его взглядом.
Тёмные глаза – глубокие, цепкие.
На миг кажется, что они видят во мне больше, чем я готова показать.
– Вы закончили? – Приподнимается насмешливо густая бровь.
Да уж… Варвара почти закончила.
Кабинет наполняет лёгкое напряжение.
Жарко. Невыносимо душно.
Быстро расстёгиваю верхнюю пуговицу блузки, оттягиваю воротник и дую себе на грудь, пытаясь остудить этот неуместный прилив неловкости.
Соня начинает извиваться, недовольная теснотой.
– Ладно, малышка, – бормочу, вытаскивая её из кенгуру и усаживая прямо на стол перед Сташевским.
Он тут же откатывается на своём кресле подальше, будто Соня прокажённая.
– Что с вами?
– Зачем ты его сюда посадила? – Голос его напряжённый, взгляд метает молнии.
– Сайт запрашивает код подтверждения, – объясняю, тыча в монитор. – Я сейчас за телефоном сбегаю, Соня пусть тут посидит.
– Он упадёт.
– Она, – поправляю раздражённо. – И нет, не упадёт. Она пока не слишком расторопная.
Но Соня тут же опровергает мои слова, резко заваливаясь с попы и приземляясь на ручки, выставленные перед собой.
Сташевский вскакивает, инстинктивно подаваясь к ней, чтобы поймать, но Соня остаётся лежать на столе, довольная манёвром.
– Видите? Не упала, – улыбаюсь обезоруживающе.
– Нет, – Сташевский качает головой. – Как-то это совсем не безопасно.
– Ладно, тогда… – Забираю Соню со стола и перекладываю её в руки Сташевского.
– Варвара! Заберите его немедленно!
– Это девочка!
– Да хоть единорог, мне наплевать! Заберите! – Поднимает её над собой, удерживая на вытянутых руках.
– Буквально одну минуту, Станислав Сергеевич! Я за телефоном и обратно! – Кидаю через плечо, уже бегом направляясь к выходу.
Захожу к себе, захлопываю дверь и картинно прислоняюсь к ней спиной.
Сердце колотится, но на лице расцветает улыбка.
Да, нужно признать, эта стратегия работает.
Если бы Сташевский на самом деле ненавидел детей, он бы давно вышвырнул меня отсюда.
