Люби - страница 17

Но это было только начало. Позже я поняла, что обида не ушла, и я повторяла этот ритуал снова и снова. После каждого раза я мысленно говорила, что люблю отца, просила прощение за то, что носила в себе обиды на протяжении многих лет, и прощала его сама. Когда я выписывала свои обиды в шестой раз, в голове стало тихо, а на душе хорошо. Я прислушалась к своим эмоциям и поняла, что уже не злюсь. Я от чистого сердца сказала себе, как сильно люблю своего папу и как хорошо, что он у меня есть.

Мне захотелось закрепить эти позитивные эмоции на бумаге. Я достала чистый лист бумаги и написала «Письмо прощения». Стало еще легче. Письмо я не сохранила.

Спустя пару дней мне захотелось позвонить папе и сказать ему о том, что я больше не обижаюсь на него, что я простила его и самой попросить прощения. Я взяла телефон, набрала его номер и растерянно начала разговор. Вместо того чтобы вымолвить простые слова любви, которые крутились у меня в голове, я несла какую-то чушь про погоду, про медицину и про последние новости в мире. Я поняла, что не могу выдавить из себя эти простые слова. В горле стоял ком. Я чувствовала себя ученицей, которая не выучила домашнее задание, а ее вызвали к доске, и она стояла перед всем классом, готовая провалиться сквозь землю. Я не смогла.

«Какая же ты трусиха!» – ругала я себя, закончив разговор.

Я ведь проделала такую работу над собой – и вот так облажаться. Мне было очень больно, что я не смогла сказать ему эти слова. Я очень злилась на себя. Спустя несколько дней я успокоилась и перестала заниматься самобичеванием. Мысленно попросила у себя прощения и мысленно сама себя простила. Навязчивая идея позвонить папе не оставляла меня. Интуиция подсказывала мне, что моя кропотливая работа еще не закончена и я должна поговорить с ним. Так как прилететь к нему в город на тот момент мне не представлялось возможным, оставался только звонок. Чтобы ничего не забыть, я написала на листе бумаги, что прошу у папы прощение за многолетнюю обиду, за то, что в моей памяти до сих пор живут воспоминания о том, как они дрались с мамой и как он пил много лет, но я уже не злюсь и не обижаюсь, я люблю его всем сердцем и рада, что он у меня есть.

Я собралась с мыслями и нажала кнопку вызова на телефоне.

– Да, доча, как дела? – ответил он.

– Пап, привет. Я хочу поговорить с тобой. Вернее, я хочу кое-что сказать тебе, – неуверенно начала я.

Я почувствовала, как ком снова подступает к горлу, мысли путались, и было тяжело подобрать слова. Мои руки, в которых я держала «Письмо прощения», задрожали так сильно, что, казалось, на другом конце провода был слышен звук трясущегося листа бумаги. Но я продолжала:

– Пап, я хотела сказать тебе то, что не смогла сказать в прошлом нашем разговоре. Понимаешь… я просто уже много лет… – и тут я расплакалась. Я не могла больше ничего говорить, слышно было лишь мое всхлипывание.

– Доча, ну ты чего, моя родная, – попытался успокоить меня отец.

– Пап, я просто уже много лет ношу в себе обиду на тебя, – еле как выдавила я, стараясь читать подготовленную речь. Текст расплывался из-за слез, которые наполняли и наполняли мои глаза, но я собрала всю волю в кулак и произнесла: – Я ведь все помню… до сих пор.… То, как ты каждый раз приходил пьяный и устраивал скандалы… и как вы с мамой дрались.… Это очень глубоко засело в моей памяти.… Но я хотела попросить у тебя прощения… – я говорила невнятно, слезы не давали продолжать. Я сделала паузу на пару секунд и с трудом продолжила: – Я просто хочу, чтобы ты простил.… В общем, прости меня, пожалуйста, за то, что я носила эту обиду на тебя очень много лет. Пап, я люблю тебя! – и тут я расплакалась еще сильнее.