— Будет сделано, Баз.
И снова меня куда-то потащили. Запихали в здоровый внедорожник и зажали с двух сторон. Будто я могла куда-то сбежать от этих машин смерти.
По дороге до моего очередного места пыток я думала о том, как там баба Шура. Пришла ли в сознание? А если нет, то вызвал ли ей кто-нибудь скорую? И если так, то наверняка меня уже объявили в розыск. Значит, очень скоро меня отыщут и спасут из этого рабства. Потому что вычислить машину по видеокамерам в наше время не проблема. Нужно только переждать, и все будет в порядке.
Энджел оказалась эффектной девушкой лет тридцати, с большим бюстом и накачанными губами. Разговаривать она со мной не стала. Посмотрела на меня и тут же воткнула в уши наушники, разложив меня на кушетке и отдирая сахарной смесью волосы с моего тела.
Пытки продолжались несколько часов. Мне даже сделали маникюр и педикюр. Мастера менялись, но никто не обмолвился со мной и словом. А мне хотелось кричать о помощи. Но, видимо, я не первая такая бедолага, которую силой притащили в притон к Базу.
Под конец мне сделали макияж, подчеркнув орехового цвета глаза, а мои длинные каштановые волосы закололи в высокую прическу.
Когда я вышла к своим похитителям, захотелось провалиться сквозь землю.
— Энджел, а че шмотки ей не выдала? Она так и будет ходить в этом мешке? — крикнул Борзый хозяйке салона, в то время как бородатый пожирал меня глазами.
— Я вам не магазин. Нужны шмотки — иди и купи, — впервые за весь вечер подала голос блондинка. — К тому же, они ей будут не нужны.
— И правда, — загоготал бритоголовый. — А че? Если под мешком окажется такой же зачетной, то я б вдул.
— Слышал же, целка. Бабок не хватит расплатиться, — пробурчал бородатый и, снова схватив меня за руку, потащил на выход.
Когда мы вернулись в притон, меня сразу же привели за кулисы. Десятки девушек бегали из стороны в сторону практически в чем мать родила. Их прикрывали лишь тонкие полоски, украшенные блестящими камнями и пайетками, на головах у многих из них было что-то похожее на шапки из перьев, а каблуки у босоножек казались такими высокими, что я не понимала, как они могут не просто ходить, но и танцевать в таком образе.
— Эй, ты! — подошла ко мне женщина лет сорока в обтягивающем золотистом платье, с выбеленными, практически до седины, волосами и алыми губами. — Пианистка? — ткнула в меня длинным черным ногтем.
— Да.
— Иди за мной, — отвела меня в закуток, где сидели девушки с инструментами.
В отличие от меня, они смеялись и переговаривались, кое-кто просматривал ноты.
— Возьми ноты. “Feeling good” Нины Симон знаешь? — спросила женщина.
— Да, играла пару раз, — растерянно смотрела на нее.
— Вот и отлично! Сегодня играешь только ее, — тут же потеряла ко мне всякий интерес. — Так, девочки! Найдите обувь новенькой и выдайте ей костюм. И чтобы через сорок минут были за кулисами! Поняли?!
— Поняли, Виола! Поняли! — хором ответили девушки.
— Эй, ты! — позвала меня миловидная брюнетка, похожая на Лайзу Минелли. — Иди сюда, — поманила меня к вешалке, откуда свисала гора бус.
Она сняла с оттуда что-то похожее на кучу жемчужных нитей.
— Держи! — вручила мне. — Костюм.
— Что? — шокированно хлопала глазами, переводя взгляд с нее на бусы и обратно. — Вот это костюм?
— А что ты думала? — рассмеялась она. — Что тебе вечернее платье выдадут?
— И вы правда играете обнаженными? — до конца не верила в абсурдность происходящего.
