Впервые волк так очевидно показывал свои намерения. Но в то же время оставлял место для маневров.
Возмутись я – и он покрутит пальцем у виска, заявит, что приставания мне почудились. До тех пор пока твёрдый, возбуждённый член не коснётся моей кожи, Тибер может спокойно врать и мне, и себе. Или…
Что если он смирился с запретной тягой к мужчине и собрался действовать решительно?
Я задрожала.
Чёрт.
Волк жарко дышал мне в затылок, а я – проклятье! – даже не могла отстраниться. Сейчас вода доходила до подмышек, но один шаг – и она опустилась бы ниже груди.
Подождите-ка…
Раз я не отстранялась, не пыталась увеличить между нами дистанцию, то, получается… поощряла?
Вдруг Тибер решил, будто я одобряю его домогательства?
Нет-нет-нет.
Я замотала головой, замычала что-то недовольное, и оборотень отступил. Сильно толкнул меня плечом и – хвала богам! – направился к берегу.
– Заканчивай тут быстрее, пока тебя не сожрали, – рявкнул Тибер, включив режим грубияна. – Впрочем, если сожрут, не велика потеря. Толку от тебя никакого.
«Конечно, никакого толку, – думала я, не в силах отвести взгляда от круглых, подтянутых ягодиц над водой. – То-то вы с братцем вцепились в меня мёртвой хваткой. Без Тейта чёрта с два вы найдёте сбежавшую невесту. Так что я для вас всё равно что собака-следопыт».
– Живее, мелочь!
Ну, да – мелочь, если учитывать, что обоим волкам едва достаю до груди.
Я подождала, пока Тибер скроется за деревьями, на всякий случай досчитала до сорока и бросилась к оставленной на берегу одежде, то и дело косясь в сторону густых зарослей. Вот картина будет, если ветки внезапно раздвинутся и в листьях мирты покажется знакомое нагловатое лицо. Но Тибер не обманул, не затаился в кустах, действительно ушёл в лагерь, и я спокойно смогла привести себя в порядок. Ну, как спокойно? В Запретном лесу, полном опасностей любых видов, быть начеку приходилось каждую секунду. Так что я выбежала из воды, лихорадочно натянула на мокрое тело джинсы и бесформенную толстовку брата. Обула его же потрёпанные кроссовки, на два размера больше необходимого. Спрятала остриженную голову под бейсболкой и нехотя поплелась на поляну, облюбованную братьями.
– А вдруг эта Тая уродина?
Вопрос Тибера заставил меня остановиться. Подслушать чужой разговор, особенно, если речь идёт о тебе, – милое дело.
Я присела на корточки – даже не знаю, почему? Наверное, чтобы стать ещё незаметнее, – и аккуратно раздвинула листья кустов.
Тибер расставлял вокруг будущего лежбища магическую сеть – розово-фиолетовая паутинка светилась, подобно рождественской гирлянде. Йен устраивал из хвои постель. Жаль, что редкие оборотни владели чарами трансфигурации. После трёх ночёвок на земле я мечтала о настоящем мягком матрасе.
– Говорят, они с Тейтем близнецы. – Из-за сломанного носа голос Йена звучал гнусаво. – Так что можешь прямо сейчас оценить, какой она будет, – оборотень коротко рассмеялся.
– То есть совсем-совсем похожи?
– Говорят, что да.
Тибер остановился и задумчиво уставился в темноту. Мерцающие фиолетовые нити стекали с рук и путались в листьях мирты.
– Тебя никогда не бесило то, что придётся делить Эке Ин со всей стаей? – спросил Йен, закончив с постелью и принявшись разводить магический костёр. Тот выглядел как настоящий, разжигался по тому же принципу, а чары не давали ему погаснуть или разгореться сильнее.
– Она истинная для всех, – пожал плечами Тибер.
