Любимых убивают все - страница 32

Когда руки Кристин легли ему на плечи, Аксель замер, сердце тяжело и громко скользнуло куда-то вниз, словно бильярдный шарик в лунку. Она обняла его крепко, опустив маленькую светлую голову на худое сыновье плечо. Аксель осторожно обнял мать в ответ.

– Хочешь посмотрим что-нибудь?

Кристин снова пожала плечами:

– Включи что-то веселое. Или что-то красивое. Что-то, что папа бы включил.

Когда часы показали почти девять, в заднем кармане Акселя завибрировал телефон. Звонила Йенни.

– Алло? – сказал Аксель, выйдя из гостиной, где уснула Кристин.

– Привет. Я хотела спросить… у тебя есть планы на вечер? То есть я имею в виду, на завтра… Завтрашний вечер.

– Да нет вроде бы. А что?

– Просто я хотела пригласить тебя на предпоказ фильма… в Мальмё. Завтра, в семь вечера. Извини, что звоню в последний момент, но просто мы с Луи должны были ехать вместе, и билеты я купила на двоих, но он сказал сегодня, что не сможет. Билет пропадает тогда. Но если у тебя есть другие планы, то так и скажи. Я все понимаю… – Она замолкла на мгновение, выдохнула шумно. – Это, наверное, самый большой минус того, чтобы иметь всего одного друга, – если у него меняются планы, получается, либо пропадают деньги, либо приходится идти, куда вы там собирались, в одиночку… а это обычно отстойно.

– Знаешь что, Йенни? Это был удар в спину! – воскликнул Аксель, сделав акцент на последнем слове – Как это у тебя один друг? А я кто тогда? То есть вот так вот легко ты своей твердой режиссерской рукой вычеркнула меня из списка друзей?!

– Нет-нет, ты не так меня понял… это не то, что я… – Она вдруг резко замолчала. Аксель затаил дыхание, вслушиваясь в шуршащую тишину. Мягко, голосом, едва превышающим шепот, Йенни произнесла: – Мне… я очень рада знать, что ты… ты считаешь меня другом. Ну… по-настоящему.

Аксель слышал, что она улыбается. Представлял себе эту улыбку – смущенную, яркую. Представлял ее раскрасневшиеся щеки, опущенные ресницы. И что-то неудержимо теплое, словно теннисный мячик, наполненный светом, запрыгало у него в животе, отскочило к самому солнечному сплетению и сильно врезалось в сердце.

– Я надеялся вообще-то, что это взаимно, – рассмеялся Аксель.

– Ну, брось! Конечно, взаимно… я просто ляпнула не подумав. Как всегда в общем-то, – виновато затараторила Йенни. – Так ты… согласен поехать?

– Да, конечно, – кивнул Аксель. – У меня в шесть закончится смена. Но я отпрошусь чуть пораньше: где-то в пять тридцать.

– Отлично! Я тогда могу подождать тебя у входа, чтобы на станцию мы пошли уже вместе. Ты же до сих пор работаешь в кафе у Эрикссона?

– Ага, все там же. Недавно повысили до официанта. – Аксель переложил телефон к другому уху. – В общем, звучит отлично.

– Знаешь, что забавно?

– М-м?

– Ты даже не спросил, на какой фильм мы идем! Что, если я тебя на какой-нибудь лютый треш заведу?

– Ну… во-первых, я же не ради фильма еду. – Йенни в ответ почти беззвучно хмыкнула. Смутилась. – А во-вторых, ты вряд ли отведешь меня на что-то плохое.

После того как Йенни положила трубку, Аксель еще немного постоял в коридоре, глядя на залитую светом гостиную. Он улыбался, прижав к подбородку ребро телефона.

Погруженный в мысли о предстоящей поездке, он тихо вошел в гостиную, остановился у двери и, наклонив голову в сторону, стал рассматривать мамины тонкие, сложенные у лица ладони и прижатые к туловищу острые колени. Издалека она казалась совсем юной. Но чем ближе Аксель подходил, тем отчетливее виднелись морщины, серебрящиеся в волосах нити седины…