— Да, но…
— Не перебивай, пожалуйста. Ты, в конце концов, должна помнить, что мне тридцать два, а не пятнадцать лет. Я сам знаю, как мне жить, что делать и когда возвращаться домой. И я не должен отчитываться тебе о каждом своём шаге. И Ольга тоже. Согласна? — выпаливает на одном дыхании.
Она молчит.
— Я волнуюсь, — опять начинает, теребя в руках полотенце.
— Мам, пока ты живёшь с нами, ты должна помнить: если я написал тебе SMS, сказал, что ночевать мы не приедем, значит, мы не приедем. Всё. И это значит, такой момент как: где мы, когда вернёмся, что мы делаем, не обсуждается. Ты же знаешь, я много работаю, и в коем-то веке у меня появилась возможность провести время со своей женой. И предупредил ведь… Но ты всё умудрилась испортить.
Он отчитывает её теперь, не переживая, что обидит.
— Я забыла. Была уверена, что ты, как всегда, на работе. И Римма приехала с детьми. И плакать начала, — оправдывается.
— Я что, психолог ей или жилетка? Зачем было нас дёргать? — не останавливался Мирон в своём возмущении.
— Прекрати, Мирон! Как тебе не стыдно! — Татьяна Алексеевна начинает агрессировать в ответ. — Во-первых, я в возрасте и забыла про СМС! Вот станешь как я, поймёшь! — губы трясутся. — А во-вторых, что касается Риммы, так это же твоя сестра! Ей плохо! Как ты можешь так говорить?! Если бы тебе было плохо, уверена, она бы поддержала тебя. Вспомни, как ты переживал, когда твой первый брак распался. Разве Римма не нашла для тебя пары слов поддержки? — Не стесняется меня, напоминая ему о прошлых отношениях.
— Мирон, пойдём в комнату, — пытаюсь свести конфликт к финалу и тяну его наверх за руку. — Мир, прекрати. Не надо. Уже поздно. У неё давление поднимется. Сам же потом волноваться начнёшь, и спать из-за этого не будешь! — говорю тихо, поглядывая на растерянную свекровь.
— Спокойной ночи, мама! — соглашается со мной и собирается уйти.
Татьяна Алексеевна садится на диван, берёт платок, начинает показательно вытирать слёзы, которые катятся по её лицу.
— Не ожидала я от тебя такого, сынок. Ты стал груб. Я тебя таким не растила и не воспитывала. Ты очень изменился…
Эти слова свекровь произносит с разочарованием и при этом её взгляд, направлен на меня.
Замечая его, теперь не могу отделаться от мысли, что это не просто слова, это намёк. Намёк на то, что всё изменилось с тех пор, как я появилась в их жизни.
Стоп! А вот с этого места поподробнее…
Замерла, пытаясь осмыслить её слова. То есть он стал таким грубым, когда женился на мне? Она на это намекает или просто показалось, и я сама притянула этот упрёк к себе?
Я никогда не настраивала его против неё. Ни разу. Всегда старалась быть тактичной, уважать её место в его жизни, даже когда её замечания или советы казались мне лишними.
Но что-то изменилось, что-то пошло не так, чего я не понимаю.
Сегодня, возможно, причина её злости из-за того, что мы не утешаем дочьРимму, которая недавно пережила развод.
Пару раз я пыталась мягко уйти от разговоров о несчастной доле Риммы, но в ответ получала бесконечные разговоры не тему: мы семья, мы должны поддерживать друг друга!
Чувствую, что теперь наступают сложные времена.
— Мир, что случилось с Татьяной Алексеевной? Всё же нормально было. А сейчас… Она как будто ревнует тебя ко мне.
Добравшись наконец-то до кровати, лёжа у него на плече, аккуратно стараюсь намекнуть ему на то, что это Татьяна Алексеевна обидела меня сегодня высказыванием о грубости сына.
