– Как же так, Иван Фёдорович?! Мы столько лет ждём эту операцию! Медицина сейчас способна на чудеса.
– Но она не всесильна. Мы говорили об этом. В случае Светочки операция не показана. При хорошем уходе и благоприятных условиях ваша девочка ещё поживёт какое-то время, а хирургическое вмешательство – верная смерть для неё! Вы ведь желаете, чтобы ваша дочка прожила как можно дольше? – задал он риторический вопрос.
– А если я наберу необходимую сумму, вы поможете мне отправить её на лечение в Германию или в другую престижную клинику за границей?
– Софья Андреевна, миленькая, я вам доложил о результатах консилиума. Лучшие кардиологи Москвы, а ещё доктора из Израиля и Германии, к сожалению, сказали то же самое. Извините.
Света услышала рыдание матери, по телу её пробежал холодок.
– Ну-ну, голубушка. Вы себя убиваете! – вновь раздался сочувствующий голос врача.
– А для кого мне себя беречь?.. Вот именно!.. Не для кого, ― произнесла мать всхлипывая.
– Такими мыслями вы вгоните себя в гроб, прежде чем случится неизбежное с вашей дочерью, а кто будет заботиться о ней? Как вы покажетесь ей на глаза такая зарёванная? Вашей девочке нельзя волноваться!
– Если Светочка умрёт, я умру вместе с ней. У меня не останется стимула для жизни.
– А как же ваш супруг? Вы нестарая женщина, могли бы родить ещё одного ребёнка.
– Мне сорок четыре года! Первого января будет двенадцать лет, как я рассталась со своим мужем, он уехал в дальние дали. В любом случае я не хочу рожать второго ребёнка. Вся моя жизнь в доченьке… – успела расслышать Света – и тут до неё донёсся тихий голос санитарки:
– Ай-ай-ай!.. Нехорошо подслушивать!
– Я просто хотела узнать, не там ли моя мама. К сожалению, её там нет, – пролепетала неправду Светлана и опустошённая направилась в свою палату.
Ноги её сделались ватными. Она еле добралась до кровати и повалилась на постель, из последних сил стараясь не разрыдаться.
– Что с тобой? У тебя в лице ни кровинки! – всполошилась Полина, её соседка по комнате. – Где ты была?
– В туалет ходила, – промямлила ложь несчастная, ощущая гнетущую боль в груди.
Полина сразу же нажала на кнопку вызова. Прибежавшая лечащая врач сделала Светлане укол, поставила капельницу. К приходу матери самочувствие девушки слегка улучшилось.
Два дня Софья не отходила от постели дочери и всё думала, думала над словами Ивана Фёдоровича. Он сказал, что раз уж в их случае медицина бессильна, то её материнский долг ― сделать всё возможное и невозможное, чтобы Света чувствовала себя счастливой в отпущенное ей судьбой время. Доктор посоветовал Софье позволять дочке всё, что могло бы скрасить последние месяцы, недели, дни и часы её жизни, лишь бы это не навредило её шаткому здоровью, не ускорило смерть. А ещё он сказал, что, если у Светы есть молодой человек, с которым она счастлива, пусть продолжает встречаться с ним, лишь бы не забеременела, о чём следует уведомить её возлюбленного. Иван Фёдорович выразил убеждённость, что взаимная любовь тоже лечит. По его мнению, задача матери в данной ситуации – не только оберегать дочку от стрессов и переживаний, обеспечивать её необходимыми лекарствами, а желательно ещё и доставлять девочке как можно больше радости. Софья рассчитывала на поддержку самых близких людей, особенно на Настю, ведь они со Светой с младенчества не разлей вода, жить не могут друг без друга. Наталья тоже очень привязана к племяннице, переживает за неё. Они обе связывались время от времени с ней и со Светой с домашнего телефона и, конечно же, ежедневно звонил Александр со своего мобильника приобретённого им накануне их отъезда, дабы Софья могла в любой момент информировать его о состоянии здоровья Светы.
