Дана Игоревна вскидывает брови, уголки алых губ едва заметно вздрагивают. Открыв толстый ежедневник, она делает какую-то пометку. Потом снова смотрит на меня. Ну и взгляд у нее! Испепеляющий! Мне становится жарко.
– Отлично, Я-рос-лав – говорит она, нарочно чеканя по слогам мое полное имя и не сводя с меня глаз, – Тогда к завтрашней практике вы подготовите для нас небольшой доклад про Теодора Драйзера. Думаю, с вашей памятью это будет очень легко сделать! Напомню – никаких листочков. Только живая речь.
Уголки ее губ поднимаются кверху, и лицо озаряет улыбка. Вот только улыбка не добрая, а ядовитая и насмешливая.
Я разочарованно вздыхаю.
Сучка… Это жестоко!
Чего она агрится на меня? Недотраханная, что ли? Если так, то это мы быстро исправим. Я трахаюсь, как бог. Нужно лишь правильно подкатить к такой высокомерной недотроге.
Ничего! И не к таким подкатывали! Прорвемся!
– Сделаю, Дана Игоревна, – уверенно отвечаю я, глядя ей в глаза, – Для вас – все, что угодно сделаю!
Улыбка ее слегка меняется, а потом и вовсе сходит с лица. Нахмурившись, она стреляет глазами в разные стороны аудитории – в те места, где раздаются шепотки.
А потом она встает из-за стола и говорит:
– Как видите, котятки, Драйзер прекрасен и не так прост, как кажется. Поэтому не тяните до экзамена. Читайте прямо сейчас. Поверьте на слово, “Сестра Керри” попадет вам в самое сердечко!
После этих слов Дана Игоревна захлопывает ежедневник, собирает со стола бумаги и, громко цокая каблуками, идет к двери. В это время звенит звонок, пара окончена, девственницы начинают копошиться за своими столами, собирая по сумкам ручки и тетради.
– Всем до свидания! – говорит Дана Игоревна и улыбается, обводя взглядом аудиторию.
Я впервые вижу ее искреннюю улыбку. Она прекрасна… Сердце тает, как ванильное мороженое на солнце…
Ее взгляд доходит и до меня, на секунду наши взгляды встречаются. Я чувствую, как мое сердце срывается и летит вниз со скоростью света. Ее ресницы вздрагивают, и уже в следующую секунду она выходит из аудитории.
Несколько долгих секунд я сижу, не в силах пошевелиться, будто она и вправду растопила меня своим взглядом. А потом соскакиваю со стула хватаю рюкзак и несусь к двери, расталкивая в разные стороны девственниц.
– Эй, ты чего?
– Новенький похож на обезьяну!
– Никакого воспитания!
Мне плевать на этих куриц. Моя любовь, моя мечта уходит от меня все дальше, и на меня накатывает страшная паника, что я вот-вот потеряю ее.
Я выбегаю в просторный коридор, который уже полон студентов. Судорожно оглядываясь по сторонам, я наконец-то вижу Дану Игоревну – она сворачивает по коридору налево. Я срываюсь с места, но тут кто-то хватает меня за руку. Обернувшись, я вижу растерянное лицо толстощекой Василисы.
– Яр, прости, мне нужны мои штаны, сейчас будет физкультура!
Я резко вырываю руку и ору на нее:
– Да подожди ты, блин, со своими дурацкими штанами!
Развернувшись, я бегу по коридору и сворачиваю в полутемный коридор, где скрылась Дана Игоревна.
Он заканчивается тупиком с тремя дверьми. На одной из дверей висит табличка: “Кафедра зарубежной литературы”. Я хватаюсь за ручку и без стука резко тяну дверь на себя.
– Дана Игоревна! – громко зову я, заглядывая в кабинет.
Я сразу же вижу ее – она стоит у окна с каким-то высоким усатым мужиком, ее руки с красными ноготочками лежат у него на плечах, а он своими лапищами обхватил ее круглые бедра.
