– Вот и помогай людям! Правду говорят – не делай добра, не получишь зла!
Всхлипывая, девушка вытирает ладонями мокрые от слез щеки. Мне становится неловко, что довел ее до слез. Все из-за чертовых штанов, которые до сих пор на мне!
– Эй, Василиса, брат, я, кажется, знаю, чем смогу загладить свою вину перед тобой!
Она оборачивается ко мне, смотрит с любопытством.
– Приглашаю тебя на обед! Прямо сейчас! Уж лучше жрать, чем реветь, как думаешь?
Я показываю рукой на прозрачную дверь, над которой висит табличка: Кафетерий. Нет, ну а что еще делать, в самом деле? Тем более сейчас, когда томления любви и страсти отпустили меня, я чувствую страшный голод. Василиса тоже не откажется от еды и парочки сдобных булочек – это видно по ее пухлым щекам.
– Пошли, брат, я угощаю! – говорю я и, положив руку на ее плечо, толкаю ее в стеклянную дверь, чтобы пропустить вперед, как даму.
Кафешка довольно ничего, я наелся до отвала и теперь сижу, откинувшись на стуле и смотрю, как Василиса уплетает уже вторую булку с джемом, запивая ее компотом из сухофруктов. Забавная девчонка. Сто пудов девственница. Эти ее деревенские косы, одежда, как из бабушкиного сундука, наивный взгляд…
“Извини, Васек, но ты не в моем вкусе, иначе помог бы тебе распрощаться с невинностью!” – думаю я, рассматривая Василису.
Василиса ничуть не смущается от моего взгляда, жует булку и одновременно рассказывает мне о девушках, которые учатся с нами в одной группе.
– Таська – хорошая девчонка, никогда не обманет и не предаст. Иногда бывает грубой, но уж лучше быть честной и грубой, чем ласковой лгуньей, как, например, Алена. С этой лучше вообще не общайся! Змея хитрая!
– Это та, у которой буфера лежат на парте? – лениво спрашиваю я.
– Нет. Это такая, с короткими светлыми волосами. У которой буфера – это Жанна. Вся такая из себя, фифа. Считает себя светской львицей, ко всем относится свысока.
– Колхозница она, а не львица! – ехидно замечаю я.
Василиса довольно хихикает и, откусив булку, продолжает:
– Зарина – она у нас самая красивая. А еще талантливая – и танцует, и поет. Нормальная девчонка. Кстати, у нее корни цыганские.
– Ну тогда все понятно, что танцует и поет. Наверное, и “цыганочку” с выходом сумеет изобразить и на картах погадать сможет, – усмехаюсь я.
Василиса снова смеется, а потом ее брови внезапно взлетают вверх, лоб при этом покрывается некрасивыми складками.
– Кстати, как тебе наш единственный парень-филолог? – спрашивает она, а потом торопливо добавляет, – Ну, точнее, он был единственным до твоего появления! До тебя он был нашей “звездой”!
Я с непониманием смотрю на Василису. Парней в их толпе девственниц точно не было! Парня среди женских юбок и бы точно заметил!
– Ну ты чего? – удивленно восклицает Василиса, – Он сидел недалеко от тебя – высокий, худенький, волосы до плеч и лицо прыщавое.
– Короче понятно! Значит этот самый Оскар не очень-то сильно от вас, баб, отличается. Наверняка, такой же благородный девственник.
– Ну уж нет! На первом курсе у него был страстный роман с Зариной!
Я удивленно хмыкаю.
– Надеюсь, они дошли в своих отношениях до главного…
Василиса хохочет, прикрывая рот рукой. На толстых щеках во время смеха появляются милые ямочки.
Нормальная она девчонка. На удивление! Оказывается, с толстухами тоже можно дружить! Я как-то всегда сторонился пышнотелых людей, особенно девушек. Зря. Ничего страшного в их жирке нет.
