Его глаза сверкали в серебристом свете, отражая серебряный свет луны, как два зеркала. Несколько секунд подряд он не двигался, словно пытался осознать происходящее.
В скором времени он оценил всю ситуацию, схватил ее за бедра и, приподняв вверх, спустил с себя. Затем сам встал на ноги, помог подняться ей и повернулся к ней спиной, чтобы ее нагота больше не попадала в поле его зрения.
— Что ты наделала? — задыхаясь прошептал он — Боже мой, что ты наделала???
— Я создала неопровержимые факты, — заявила Яэль, испытывая облегчение от того, что одержала хотя бы частичную победу.
Она почувствовала влагу между ног и одной рукой просунула между ними его рубашку, вытирая ею кровь.
Это было ценно. Это было доказательство того, что он лишил ее невинности!
Хотя, ей все еще казалось, что она чувствует его огромный орган внутри себя, как будто он вонзил в нее свой меч…
Эйфория покалывала ее вены, и она бурно закружилась на месте.
— Теперь ты не сможешь аннулировать брак со мной и никогда не вернешь меня обратно в монастырь, — засмеялась она.
По его резким движениям девушка поняла, что он застегнул свои штаны.
Томас Лоран повернулся к ней.
— Значит, твоя неприязнь к монастырю сильнее, чем та, которую ты испытываешь ко мне?
— Да, — согласилась она, подумав про себя, что с этого момента он больше не в безопасности рядом с ней.
Если бы Лоран не оставил свое оружие на хранение трактирщику, он, вероятно, был бы уже мертв!
Но поскольку у нее не было доступа к своему кинжалу, а его меч, лежавший на столе, был слишком тяжел для нее, она, как и планировала, выиграла для себя лишь время, совершив дефлорацию.
Таким образом, граф Лоран в ее скором будущем одной ногой уже стоял в могиле.
Томас молча разглядывал свою нагую супругу, заметив темные пятна, казавшиеся черными на его чистой белой льняной рубашке.
— Оденься! — глухо приказал он ей, тихо пододвинул стул к столу и бесшумно опустился на него.
— Все, чего я хотел, — это сострадательную добрую женщину с чистым сердцем, — кротко пробормотал он. — Видимо, я слишком многого просил!
Он оперся локтем о столешницу и положил лоб обеими ладонями.
— Это как проклятие. Как будто война не может остановиться даже на моем брачном ложе. Бог мой!
Лоран провел рукой по своему лицу.
— Это твое наказание? — спросила его Яэль, в замешательстве наблюдая за ним.
Он действительно воспринимал произошедшее, как наказание?
Что ж, это был отличный способ смотреть таким образом на вещи!
Обрадованная, она вернулась к кровати и забралась под легкое одеяло и вскоре начала тихонько напевать. То, чего она не делала уже много лет!
Яэль напевала до тех пор, пока победа не сменилась на усталость.
Ее глаза медленно закрылись, и она уснула с улыбкой на губах.
Томас сидел за столом и слушал ее песню на французском, грусть сжимала тесным кольцом его грудь.
Своим поступком Миэль безвозвратно разрушила его надежду на счастливое мирное будущее.
Боже, как бы он хотел возненавидеть ее!
Но он не мог.
Он слишком хорошо помнил ее слезы и сильный страх, который она испытывала перед ним.
Лоран также помнил её неповторимую очаровательную улыбку, озарившую ее лицо сразу после того, как она положила в рот виноградину.
Сотник не мог вычеркнуть из своей памяти то, как Миэль выглядела, когда шла к нему невестой: венок из полевых цветов, вплетенный в ее длинные темные волосы. Изящество всех ее движений. Ее врожденные обаяние и прелесть.
