— Мог бы помочь спустить сумку, — проворчала, когда мы наконец-то оказались на первом этаже.
Мама, с укором на меня посмотрела, а я лишь плечами пожала. Но ведь и правда, мог помочь.
Мы вышли из подъезда, и, осмотревшись по сторонам, поняла, что никакого транспорта рядом нет. Только соседние машины были припаркованы на отведенных для этого местах.
Однако маму не удивил факт отсутствия автомобиля. Она вышла на придомовую дорогу и пошла в сторону гаражного кооператива.
Я думала, что машина ждет в конце дома, но нет. Мама прошла дальше, между гаражей и ни на секунду не остановилась.
Только сейчас я обратила внимание на то, как она сжимает и разжимает руки. Она так делала, когда предстояло ассистировать во время очень сложных операций. Так она пыталась совладать с эмоциями, собраться духом.
— Мам, что с тобой происходит? — твердо спросила, дотрагиваясь до неё свободной рукой, тем самым останавливая. — Я же вижу, что ты нервничаешь. И я уверена, что это никак не связано с продажей дома.
Родительница глубоко вздохнула и все-таки подняла на меня взгляд.
— Кое-что действительно произошло, — тихо заговорила она, а я навострила уши, готовая ловить каждое слово. — Но тебе не стоит переживать из-за этого. Это связано с… работой.
— С работой? Серьезно? — скептически взглянула на нее. — Именно поэтому в тот момент, когда у тебя трудности на работе ты взяла отгулы, чтобы помочь мне отправиться в деревню? Мам, что за бред? Говори, как есть.
Из-за ее секретов, недосказанности, я и сама начала нервничать. Хотелось бросить эту дурацкую сумку и жестко потребовать от нее ответов. Не нравилось мне ее такое поведение, ох как не нравилось.
— Мам, — начала я, но была прервана тихим мужским голосом.
— Дамы, вы долго.
Степан вышел из-за очередного гаража и встал, скрестив руки на груди. Мужчина окинул меня внимательным взглядом, потом посмотрел на сумку и усмехнулся.
А во мне вскипело раздражение.
Да у меня большая дорожная сумка, но она-то наполнена вещами лишь наполовину. Я не из тех девушек, которые отправляясь на три дня - везут с собой весь гардероб.
— Прости, Степан, — заговорила мама со своим старым знакомым. — У тебя все готово?
— Как и договаривались, — мужчина развернулся и, не дожидаясь нас, начал идти в ту сторону, откуда пришел. — И нам давно пора ехать, — не оборачиваясь, бросил он с нескрываемым раздражением.
— Иди, доченька, — прошептала мама, обнимая меня.
— Ты не проведешь меня до машины? — не то, чтобы я не могла сама дойти - еще как могла. Я выросла в этом районе и знаю здесь каждый закуток, но мама два дня так настойчиво хотела меня проводить, что даже на работу не ходила, а сейчас просто передает с рук на руки постороннему мужику.
— Мам что… — в который раз хотела повторить, но меня перебили.
— Вы не могли бы поторопиться, — прозвучал позади сердитый мужской голос.
Мама поцеловала меня в обе щеки и заключила в крепкие объятия.
— Иди, Маш, — настойчиво проговорила мама.
Но потом она сделала то, чего я никак не ожидала — мама меня перекрестила.
Родительница схватила меня за руку и настойчиво, но тихо прошептала:
— Я тебя очень прошу, во всем слушайся Степу. Он знает что делает, — и, не дожидаясь моего ответа, резко развернулась и быстро пошла обратно.
И что это сейчас было?
— Быстрее, — в этот раз мужской голос прозвучал очень жестко, и я не решилась ослушаться.
