От маминого вопроса у меня мурашки побежали по коже, но я не стала ничего говорить, лишь согласно кивнула.
— Так вот… — мама вновь замялась, а потом приподняла голову и твердо произнесла глядя мне в глаза — Я хочу, чтобы ты поехала с ним.
— Что? – хрипло спросила, все еще надеясь, что мне послышалось.
— Точнее, это он с тобой поедет, — впервые мама говорила настолько быстро, что я едва успевала ухватить смысл сказанных фраз. – Пусть участок, посмотрит, дом ему покажешь, да и с деревней познакомишь. Ты же знаешь, что местные там чужаков не любят. Вот если Степану район понравится, участок… Может и купит, а если нет – тогда уже в агентство обратимся.
— Мам, — медленно произнесла, старательно подбирая слова, чтобы не выдать не только своего волнения, но и то, что я уже давно успела познакомиться с этим мужчиной... Весьма пикантно познакомиться. – А откуда ты знаешь этого Степана… Ярославовича?
Мама посмотрела в окно, и взгляд её постепенно стал рассеянным, словно она окунулась в воспоминания.
— Я тогда тобой беременная была, — тихо заговорила она. – Ранние сроки, живота ещё видно не было. А я с работы возвращалась. Зимой рано темнеет, вот и шла я по темным улицам, а потом услышала в одном переулке странные звуки: стоны, хрипы… Я не могла пройти мимо. Свернула с улицы и увидела мальчика, лет восьми. Он скукожился и тихо постанывал, — на несколько секунд мама замолчала, а я заметила в ее глазах слезы. — Его избили и бросили в этой подворотне. С трудом, но мне удалось уговорить его поехать в больницу.
От маминого рассказа у меня перехватило дыхание, и слезы выступили на глазах.
— Это был Степан, да? — тихо уточнила у нее.
— Да.
— Но кто это сделал с ним? И что он делал так поздно на улице, да еще один. Маленький совсем…
— Кто это сделал мне неизвестно до сих пор. Степа не хотел говорить, а я и не настаивала. Потом оказалось, что ему не восемь, а десять лет. Просто настолько он был тощим, исхудавшим, что совсем крохой казался. А на улице… Семья неблагополучная у него. Вот мальчик из дома и ушел. Решил, что на улице ему будет лучше, чем с родителями, которые кроме бутылки ничего не видят.
— Он потом в детский дом попал? — спросила, испытывая глубокое сочувствие к тому маленькому, несчастному мальчику.
— Нет. Родителей, разумеется, лишили родительских прав, а вот Степу… Я попросила своего очень хорошего знакомого взять мальчика под опеку. Не сразу, но он все-таки согласился.
— Ух ты, — по-настоящему восхитилась добротой маминого знакомого. Далеко не каждый человек может вот так, взять к себе жить чужого, незнакомого ребенка. — У твоего знакомого большое сердце.
— Это правда, — тихо улыбнулась мама, и ее глаза наполнились нежностью. Я знаю этот взгляд. Так она смотрит на папу, или когда рассказывает о нем. Но сейчас, скорее всего, это связано именно с тем бедным мальчиком, у которого было трудное детство.
— Так о чем я? — вдруг встрепенулась она. — Пусть Степа с тобой поедет. Посмотрит там все. А если его не устроит участок — он поможет тебе дом в порядок привести.
— Значит, он приходил сюда ради дома? — как можно спокойнее спросила ее.
— Да. У него есть квартира в другом городе, но он хочет прикупить себе еще и дачу для тихого отдыха.
Прикусила губу и взгляд опустила. Как бы мне хотелось отказаться от этой затеи, но я уже согласилась выполнить мамину просьбу.
Весь вечер я просидела в своей комнате. Мысли о том, как вести себя со Степаном не покидали мою голову. Хотелось при следующей встрече залепить ему пощечину, за то, что не узнал, за то, что не искал. Но я взрослая и самостоятельная девушка. Я смогу сдержать свои эмоции и тоже сделаю вид, что совершенно его не узнала.
