Керим взбесился. Ему не понравился ни один из трёх вариантов подобного заявления.
– Всё получит мой сын! – твёрдо проговорил он и натужно вздохнул. Широкая грудная клетка раздалась, казалось, со скрипом.
– Ты что курил? – неуважительно хмыкнула Влада и посмотрела на отца с подозрением.
Керим старательно тянул подбородок вверх. Старательно и гордо. Влада прищурилась.
– Твоя дурочка залетела?! – ахнула она и проследила за реакцией отца.
В этот раз в стену полетел стул. Влада, издеваясь, захохотала, как вдруг смолкла.
– Надо бы её навестить… – заговорщицки зашептала, и отец бросился на неё сам.
Будто в танце, Влада взметнулась. Лезвие клинка рассекло Кериму кожу на виске. Отец схватился за голову, а она отступила на безопасное расстояние.
– У всех твоих детей одна незавидная участь, – пожала Влада плечами, совершенно отстранённо отмечая, скольких Керим уже предал земле.
Отец побагровел от натуги.
– Я всё оставлю сыну! – упрямо повторил, а Влада обошла стол и встала напротив.
– Пусть сначала родится, – процедила.
В её голосе явно читалась угроза, а в глазах намерение идти до конца. Керим с диким рёвом рванул вперёд, прямо через стол.
– Я вырву твой поганый язык! – будто обезумел он, но сил хватило только на то, чтобы совершенно дурацки рухнуть на пол.
И пока отец, пытаясь встать на ноги, захлёбывался яростью, Влада дерзко подмигнула.
– Твоей новой ромашке со мной не тягаться! – усмехнулась она, глядя, как отец оседает, как слабость в нём становится мощнее ярости и гнева, как эта слабость побеждает.
– Всё уже решено, – закачал он головой, будто оглушённый ударом. – Компании, считай, и нет. А мы с Машей улетаем в Испанию. Навсегда. Билеты на руках. Дом куплен на её имя. Пришло время жить для себя.
– А когда у тебя было иначе, папочка? – язвительно заметила Влада, но Керим не захотел услышать.
– Ты давно сосватана. Ты уже не моя проблема.
– Можешь ехать хоть на край света, но оставить меня ни с чем не выйдет. Или плохо уловил намёк? Так, я повторю: никакого сына не будет! – заявила Влада твёрдо и достаточно громко.
– Не смей к ним даже приближаться! – взревел Керим, но был в своём крике так жалок и беспомощен… Влада лишь развела руками.
– Человеческая жизнь такая хрупкая… оборвать её ничего не стоит.
Отец собрал последние силы, чтобы броситься на Владу с кулаками. Но эмоции так часто ведут в никуда… Влада отбила атаку легко и непринуждённо. Высмеяла Керима и унизительно раскланялась.
– Чтобы сбежать, поджав хвост, тебе не мешало бы пережить сегодняшний день, папочка, – не в меру заботливо пробормотала она. – Плохо выглядишь. А чувствуешь себя как? – Влада склонила голову набок.
Чувствовал себя Керим, пожалуй, даже хуже, чем выглядел. Губы снова налились синевой, а нездорово багровая кожа пошла белыми, будто мраморными разводами, покрылась крупными каплями вонючего липкого пота. Пухлые руки задрожали, а грудная клетка напряглась, с трудом выполняя вдох и явно не до конца затяжной выдох. Слюна стала вязкой и скопилась в уголках рта. Она липкой паутиной словно прошивала губы, растягиваясь между ними. Мутный взгляд бесцельно плавал, неосознанно притормаживая на предметах. Но даже так Керим не вызывал чувство жалости. Ведь сколько раз Влада наблюдала за такой вот потерянной беспомощностью?.. За чужим бессилием? И просто привыкла. Жалеть никто не учил! И потому сейчас она без особых эмоций наблюдала за тем, как отец оседает, как становится на колени, как он нелепо трясёт головой. Болевой приступ заставил его мерзко сморщиться и захрипеть, ладонь против воли взметнулась к области сердца.
