Позже я получил грант на обучение в аспирантуре Оксфордского университета. Мне повезло воспользоваться возможностями эры бесплатного образования, без которого учеба в Оксфорде (да и в Политехническом университете Ливерпуля) была бы невозможна. Сама учеба в таком месте, как Оксфорд, не особенно меня волновала: я хотел работать с урбанистом-марксистом Дэвидом Харви, который только что получил место профессора географии Хэлфорда Маккиндера[11].
Харви был и остается аутсайдером в истеблишменте, любителем, который не признает профессионализма, который в то время не признавал даже своего положения в Оксфорде и проводил больше времени со студентами, чем с коллегами. Самые интересные разговоры с ним – мои «консультации» – обычно проходили за игрой в бильярд в пабе Jericho’s Bookbinders или на детской площадке за углом, пока он присматривал за своей маленькой дочкой. Все это открыло мне две главные опоры интеллектуального любительства: восприимчивость к депрофессионализированной реальности и политическую преданность простым людям. Дэвид не вел себя как профессионал – ни тогда, ни теперь.
В 1992 году в Оксфорде мне удалось попасть на лекцию Эдварда Саида в Шелдонском театре. Этот опыт стал для меня очень важным, более важным, чем мне тогда показалось: он сыграл решающую роль в написании этой книги. Саид – в то время профессор сравнительного литературоведения в Колумбийском университете, американец арабского происхождения – открыто критиковал внешнюю политику США и их поддержку Израиля, был неутомимым защитником прав палестинцев. Ему пришлось бороться не только с сионистами, но и с палестинскими шишками. Взгляды Саида были независимы, критичны и противоречивы, он был открыто пристрастен, скептически настроен по отношению к любому патриотизму (включая палестинский) и ставил под вопрос любые корпоративные, классовые, национальные и половые привилегии.
Шелдонский театр – церемониальный зал Оксфордского университета, спроектированный Кристофером Реном и построенный в 1660-х. Выступление Саида перед полным залом было генеральной репетицией его лекции на тему «репрезентаций интеллектуала» для Ритовских лекций на Радио 4 «Би-би-си», которая должна была вскоре выйти в эфир. В своей лекции Саид описывал роли интеллектуалов-любителей и профессионалов в производстве знания: одни говорят о силе правды, а другие о правоте силы. Он был одет в шикарный костюм Armani и страстно рассказывал об интеллектуалах-любителях, о Стивене Дедале Джойса и Базарове Тургенева, об антигероях, которые отказываются служить власти, о мыслителях, которые не признают ценности прибыли и специализации. Саид произвел на меня неизгладимое впечатление[12].
Он призывал интеллектуалов, в том числе начинающих, задуматься о нашем ремесле и политической позиции. Слушая его, я понял, как сформулировать то, что я уже знал, и в каком направлении мне стоит работать в будущем. Из его выступления я вынес, что любительство не имеет ничего общего с тем, как хорошо ты одет. Также это не вопрос компетентности, того, насколько добросовестно ты занимаешься своим делом и обладаешь ли достаточными знаниями для этого. Саид заставил меня понять, что важна не только сама практика, важно сделать выбор. Он заставил меня задуматься о том, что можно продавать, а что нет, насколько критичными или конформистскими были цели, которые я перед собой ставил, и, что особенно важно, в чьих интересах я действовал.
