Фуат кивнул.
– …вместе. Он стоял на воротах… Вот, приехал навестить… Гоняли на мотоциклах без глушителя… Давно это было!
Разговор за жизнь начался издалека…
– Сашку, его жену, вчера видел… Похудела, подурнела, глазастая… В прачечной работает. – Сенобабин сплюнул.
– А живет где? – спросил Фуат.
Сенобабин прикурил от сигареты и оглядел Фуата циничным взглядом.
– А ты-то… где сам остановился?… Если не секрет, конечно?… – спросил он, отчего-то игнорируя вопрос про жену Котова.
– На лодочной станции. – Фуат в свою очередь оглядел Сенобабина.
Тот молча курил.
– А-а-а, – наконец сказал Сенобабин. – А Илюху машина сбила… Скорость при наезде была небольшой, говорят… Черепом о камень, и – все!
Сенобабин шумно высморкался и встал, вытирая руку о кружевную ограду.
– Не все сегодня с нами, – встав на ближайшую могильную плиту, усмехнулся он.
– Илюху помянем? – предложил Фуат.
Они вышли с кладбища и остановились у ворот. Через ограду перелетал теплый весенний ветер. На ограде сидели и чирикали воробьи и две сороки-бандитки. У одной из клюва торчала куриная нога… Сенобабин вздохнул, глядя на удачливую птицу, и направился в сторону придорожного магазинчика.
– Не могу отказать ни одной женщине, в смысле – бабе, – после опорожнения первой бутылки признался он, глядя на проходящую мимо даму в шляпе. – Мне один бомж, бывший военный, сказал, что ищут чью-то руку… С Нового года еще…
Фуат кивнул.
– Ты знаешь? – удивился Сенобабин, и глаза его хмельно блеснули. – И два мертвеца из самолета исчезли в неизвестном направлении… А чего ты на лодочной делаешь? – вдруг спросил он. – Там же не сезон.
– Работаю, – вздохнул Фуат. – На хозяина…
– Там хозяин злой сквалыга, – тихо выругался Сенобабин. – Как ты на такого фашиста работаешь?…
Фуат промолчал.
Через несколько дней.
Почувствовав взгляд, он резко обернулся и увидел ее. Со стороны цветочного магазина «Кактусы» на него смотрела – она…
А предшествовало этой встрече вот что…
– Сходи в цветочный или в кафе «Эстроген», – сказала Сандрин кассирша в прачечной. – Там есть работа, я вчера узнавала… В «Эстрогене» два вакантных места официантки, а в цветочном – требуется флорист… Меня-то флористом не возьмут, я цвета плохо различаю.
– Зачем? – Сандрин складывала чистое белье в пакеты. – Мне тут нравится… Тихо-спокойно.
Кассирша пожала плечами:
– Нравится?… Стиральным порошком дышать нравится?… Тебе тут не место… Даже мне тут не место, Сашка! – Кассирша шумно выпустила из ноздрей набранный ртом воздух и покосилась на сонного хозяина, сидевшего в стеклянном закутке. Тот одним глазом наблюдал за ними, а другим косил в раскрытое настежь окно.
– А где это? – улыбнулась Сандрин.
– Цветочный на улице Пик, – кассирша зевнула. – Я и то за это место не держусь, а ты-то что?…
И утром в субботу Сандрин снова оказалась на центральной площади, недалеко от улицы Пик. Из водосточной трубы с шумом текла вода, дождь лил всю ночь и закончился всего несколько минут назад.
По тротуару шел бесшерстный сфинкс с усмешкой Моны Лизы в раскосых изумрудных глазах… За ним быстро семенила старушка, в руках у нее был зонт с черепаховой ручкой.
– Тихий денек, – сказала старушка, хозяйка сфинкса, и подняла голову на Сандрин.
– Да, тихий, – улыбнулась Сандрин. – Здравствуйте, Анна Рудольфовна! Вы меня помните?…
Старушка пригляделась и строго спросила, поправив съехавшую шляпу:
– А чего ты тут ходишь?…
