— Дима, что ты натворил? — укоряет депутат.
— Простите, Фёдор Петрович, я случайно.
— Телефон сломан? — с елейной улыбкой уточняет депутат и оглядывается на пустую стоянку: — А машина ваша где? Не в ремонте, случайно? — Я изо всех сил сдерживаюсь, когда Фёдор Петрович мягко кладёт горячую ладонь на моё плечо. — Я вас подвезу до дома! Как же хорошо, что у меня дела в этом районе. Вы, Нина Ивановна, слишком красивы, чтобы ходить одной по ночам.
Я бросаю взгляд на закрытую дверь: охранник точно видит, что происходит, но судя по всему, помощи от Павла ждать не стоит. Струсил ли он или же в сговоре с этими? Неважно. Как всегда, рассчитывать я могу лишь на себя. Отвечаю холодно:
— Лучше вызовите мне такси. Мой телефон сломан.
— Ваш телефон! — виновато восклицает Фёдор Петрович, увлекая меня к машине. — Я вам компенсирую его стоимость, и ещё подарю! — расщедрившись, восклицает он: — Два!
— Такси, Фёдор Петрович, — понижаю тон ещё на пару градусов.
Что толку, если я попытаюсь сопротивляться или кричать? Ночь, вокруг никого, передо мной два здоровых мужика, каждый из которых в два раза больше меня. Мой единственный шанс — держать себя в руках. Если скачусь в истерику, этот змей получит желаемое. Пока Фёдор Петрович меня ещё немного уважает (насколько это возможно с его стороны по отношению к женщинам), и за это изо всех сил нужно держаться.
— На улице холодно, Нина Ивановна, — тянет он меня к авто, — подождите в машине. Дима, вызови такси.
Позволяю усадить себя в автомобиль, смотрю спокойно на улыбающегося депутата, хоть в груди сердце так и колотится от предчувствия надвигающейся беды. Дима снаружи отдаляется на несколько шагов и прижимает сотовый к уху. Звонит ли водитель в службу такси или притворяется? Что последует дальше? Смотрю на депутата. Тот вздыхает:
— Может, вы всё же желаете раков?
— Я уже ответила, Фёдор Петрович, что у меня на них аллергия, — ровным тоном напоминаю я, а по спине словно лава течёт. Решаю сдать блокпост, чтобы не проиграть войну: — Может, завтра в обед выпьем кофе? Рядом с судом есть приятное кафе…
— Боюсь, мне мало одного кофе в обед, — парирует депутат.
— Я угощу вас двойной порцией, — беспокойно посматривая на отвернувшегося от машины водителя, тише отвечаю я.
— Мне нравится, — слегка хрипло откликается Фёдор Петрович, — двойное…
Скриплю зубами: вот же кобель! И как мне быть? Не похоже, что он собирается отпустить меня, но и не увёз сразу. Что же ему нужно? И тут до меня доходит, что означал очень тихий звук, который раздался, когда депутат сел в машину.
Спокойно, не делая резких движений, протягиваю руку и, положив ладонь на замок двери, незаметно нажимаю кнопку. Дверь не открывается. Точно: заблокировано. По пищеводу струится лёд, дыхание учащается, в голове проносятся панические мысли. Оборачиваюсь и, отметив влажный блеск глаз депутата, с улыбкой уточняю:
— Как себя чувствует Светлана? На каком она сроке? Семь месяцев, я права? Уже в декрете?
Фёдор облизывает губы, слегка кривится: ему явно не нравится сейчас вспоминать о беременной вторым ребёнком жене. Он наслаждается загнанной добычей и предвкушает долгожданный десерт.
Затем, явно выбросив из головы мысли о жене, депутат кладёт руку на спинку моего сидения и облизывает губы. Я понимаю, что план провалился, и тут же нажимаю на другую мозоль:
— Кстати, я подумала о вашем деле. — Слежу за реакцией мужчины. — Мне кажется, я не все варианты вам рассказала. Есть нюансы из моей личной практики, которые будут вам полезны. Если вам любопытно, конечно.
