Любовь цвета боли ( книга вторая) - страница 24

— Всё правильно, в наше время осторожность точно не помешает, — киваю, стараясь сохранять серьезное выражение на лице.

До чего же милые дамочки. Просто кладезь нужной информации с развитыми дедуктивными способностями.

Я практически уверен, что только по уровню моего загара они уже составили мой портрет, изучили родословную, подсчитали состояние, припрятанное в одном из швейцарских банков, и дали имена нашим еще не рожденным с Олей детям.

— Так, сейчас, — листая тем временем потрепанный блокнот, выуженный из сумки, приговаривает бабуля. — Какого числа это было, Люд, не помнишь?

— Помню, конечно! Такая суматоха была. В тот день еще Валька с четвертого газовщиков вызывала, второго это было.

— Ага, вот, нашла. Вспомнила! Меня еще удивило, что машина вся грязная и номер заляпан, хотя погода вроде сухая была. Сейчас я тебе запишу.

Пока бабулька старательно выводит цифры на клочке бумаги, иду к машине и достаю из бардачка визитку. Возвращаюсь к старушкам и протягиваю визитку авторитетной даме с зонтом.

— Если вас не затруднит, сообщите, как только он снова появится. В долгу не останусь. Вся надежда только на вас.

Те согласно кивают, старательно пряча смущенные улыбки. Забираю из рук бабушки записку и иду к подъезду.

— Эх, Олька-то наша какого холеного мужика отхватила, — слышу за спиной.

— И не говори, Валя. И на бандюгана совсем не похож…

Все-таки девочки — они в любом возрасте девочки.

Перешагивая по две ступеньки, поднимаюсь на нужный этаж, открываю дверь и вхожу в квартиру. Плохо, конечно, что без разрешения хозяйки, но иначе наша поездка в Италию, о которой так мечтает малышка, перестанет быть сюрпризом. Снимаю обувь и направляюсь прямиком в гостиную, где Ольга хранит документы.

Присев на корточки, выдвигаю нижний ящик напольной длинной тумбы, на которой стоит плазма. Моему взору открываются ровные ряды тонких папок. Всё-таки Ольга до мозга костей перфекционист. Всё сложено листочек к листочку, рассортировано, папки подписаны аккуратным красивым почерком. Сгребаю всё и иду к дивану. Мне везет, и в третьей на очереди папке я нахожу то, что мне нужно. Достаю загранпаспорт и складываю всё как прежде, подхожу к ящику. Присев над ним, замечаю, что дно уложено неровно. С одной стороны тонкий лист фанеры явно не вставлен в пазы. Откладываю папки ровной стопкой на пол и пытаюсь вставить дно на место, но что-то под ним мешает это сделать.

Иду на кухню. Пошарив по шкафчикам, достаю нож и возвращаюсь в гостиную. Осторожно поддеваю низ ящика и, просунув пальцы в образовавшийся узкий зазор, тяну вверх. Вижу завалявшуюся папку, достаю ее и откладываю в сторону. Наконец закончив, раскладываю всё по местам.

Беру ту самую пропажу и уже собираюсь положить ее к остальным, но замираю в смятении, пытаясь понять, что меня смущает. Разворачиваю папку титульной, прозрачной стороной и вчитываюсь в текст первой страницы.

Цепенею, буквы буквально плывут перед глазами. Иду к дивану, потому что не доверяю своим ногам, которые, кажется, вот-вот подкосятся.

Медленно оседаю на диван, держа перед собой досье.

Досье на меня.

Возраст, полное имя, где родился, воспитывался, какой недвижимостью владею, бизнесом. И это только первая страница. Ослабляю узел галстука и переворачиваю страницу. Бегло пробегаю глазами, листаю дальше и дальше. Пока не натыкаюсь на банковскую карту, ту самую, которую потеряла Оля.