– Конечно. Доктор Фабиан уже давно говорил об этом.
– А ты все время решительно противился!
– Это было раньше, теперь я передумал. Лев на будущий год должен поступить в университет, и если он в восемнадцать лет достаточно созрел для этого, то мне и давно пора. Я вовсе не желаю всегда и во всем быть позади своего младшего брата. Завтра я поговорю об этом с доктором Фабианом, а теперь сам пойду в конюшню и посмотрю, оседлан ли наконец Норман. У меня лопнуло терпение от ожидания.
Говоря это, он взял со стола шляпу и стрелой вылетел из комнаты. Витольд остался сидеть на диване, держа в руках подушку, но о послеобеденном сне больше нечего было и думать.
– Что случилось с мальчишкой? Доктор, что с ним сделали? – гневно закричал он на доктора Фабиана, который, ничего не подозревая, входил в комнату.
– Я? – с испугом спросил тот. – Ничего.
– Ах, да я вовсе не о вас, – с досадой ответил помещик. – Я говорил о компании Баратовских! С тех пор как Вольдемар попал к ним в руки, с ним нет никакого сладу. Подумать только, он хочет в университет!
– Неужели? – радостно воскликнул доктор.
– Небось вы очень рады этому, – проворчал Витольд. – Вам, вероятно, доставляет громадное удовольствие, что вы уедете отсюда, а я останусь один-одинешенек в Альтенгофе.
– Вы ведь знаете, что я все время ратовал за университет, – стал защищаться наставник. – К сожалению, меня не слушали, и если княгиня действительно убедила в этом Вольдемара, то я могу только благословлять ее влияние.
– Черт бы побрал это влияние! – воскликнул помещик, швыряя на середину комнаты злополучную подушку. – Вот погодите, мы увидим, что тут кроется. Что-нибудь да случилось с мальчишкой; он ходит как во сне и на все отвечает невпопад. Я во что бы то ни стало должен узнать, в чем тут дело, и вы должны помочь мне, доктор. В следующий раз вы тоже поедете в С.
– Ни за что на свете! Что я буду там делать?
– Наблюдать, а затем докладывать мне. Сам я не могу отправиться туда, потому что от встречи с княгиней произойдет беда, но вы – нейтральная сторона и как раз подходящий человек.
– Да я вовсе не знаю, как и взяться за это, – воскликнул Фабиан. – Ведь вам известно, как я теряюсь и робею с чужими; да и Вольдемар никогда не согласится, чтобы я сопровождал его.
– Ничего не хочу слушать! – наставительным тоном перебил его Витольд. – Вы должны отправиться в С.! Вы ведь единственный человек, к которому я питаю доверие! Неужели вы не хотите помочь мне?
Тут Витольд разразился таким градом упреков, просьб и доказательств, что бедный доктор был совершенно сбит с толку и наконец обещал исполнить то, о чем его просили.
Во дворе послышался стук копыт. Вольдемар уже сидел на лошади; пришпорив коня и даже не взглянув на окна, он вылетел за ворота.
– Помчался, – полусердито, полувосторженно проговорил Витольд. – Взгляните, как он сидит на лошади!.. Как сидит! А ведь не шутка справиться с Норманом.
– Вольдемар имеет страсть ездить только на молодых, горячих лошадях, – боязливо произнес наставник. – Не понимаю, почему он выбрал именно Нормана, из всей конюшни это самая упрямая и дикая лошадь.
– Вот именно потому! Однако подойдите сюда! Надо обдумать вашу миссию; вы должны выполнить ее очень дипломатично.
С этими словами Витольд взял наставника за руку и привлек к дивану, бедный Фабиан терпеливо подчинился и только жалобно произнес:
– Я – дипломат, господин Витольд? Помилуй бог!
