– Сладкий, а как думаешь… – застенчиво принялась ковырять вилкой остатки выпечки, – …что могло быть в той пробирке? Ну, которую я разбила… случайно.
– Что угодно, – пожал Кардия плечами. – Кто их знает, этих каптейниан? Каждый себе на уме.
– А если предположить… самый страшный исход событий?
– Смертоносный вирус? Биологическое оружие? Ты же не собираешься рассказать Эрику о случившемся?
– В этом нет необходимости, – неловко хохотнула я. – Что-то мне подсказывает, что он и сам скоро спросит, куда она могла… испариться.
Ни капли не сомневалась в этом, потому что дорога от пекарни до академии больше напоминала малобюджетный фильм ужасов. Тут и там на дорогах виднелись пернатые трупики, судьба которых совпадала с той, что была уготована самой первой увиденной за сегодня птице.
Пожалуй, впервые в жизни я испытала по-настоящему животный страх. Инстинкт убежать в безопасное место и схорониться там до тех пор, пока мир не восстановит утраченное равновесие.
– Теперь я и сам задаюсь вопросом, что за хрень наш естествоиспытатель провез с собой на Кеплер. – Поймав мой испуганный взгляд, парень резко притормозил и взял меня за плечи. – Нет, Джина, ты ни в чем не виновата. Он притащил – ему с этим делом и разбираться. Посмотри на меня, – прикрикнул он, обхватив руками мое лицо и сжав. – Если кто-то спросит, ты ничего не видела. Они разбираться не будут, кто разбил. Их больше заинтересует, кому это принадлежит. Всё поняла?
– Может, это не из-за пробирки?
– А из-за чего тогда?
– Я… я не знаю.
Смарт завибрировал в кармане у Кардии, и я вздохнула с облегчением, когда парень отвлекся на него. Выражение лица кеплерианина, в прочем, не предвещало ничего хорошего.
– Это отец, – сообщил он мне, прежде чем ответить на звонок. – Да?.. Нормально. Хорошо, будем. Ага, давай.
Эмоции на лице старосты не менялись, а вот нога, нервно отбивающая барабанную дробь на асфальте, вещала более красноречиво.
– Нас в актовом зале ждут, – скинув звонок, поделился парень информацией. – Пойдем.
– Зачем? – еще более заметно напряглась я.
– Экстренное собрание. Не знаю зачем, но важно.
Пока мы неуверенно ковыляли к кампусу, успела обмозговать одну неприятную мыслю, что возможно… вполне вероятно… своими действиями я могла подставить Эрика. Недавние слова Кардии это подтверждали. Не важно, кто разбил пробирку. Важно, кто протащил ее на Кеплер. Насчет химикатов ректор в курсе, насчет внеучебных увлечений Эрика – тоже. Не сложно сопоставить одно с другим, чтобы выйти на виновника птичьего дождя. Гипотетически. Но виновник-то… я?
В актовом зале яблоку негде было упасть. Практически все кресла заняты настороженными студентами. Судачили они об одном – о внезапно возросшей смертности птиц на Кеплере. Чудом мы с Кардией отыскали свободные места. Рядом с Кирин-Элом было не занято. Усевшись и поставив сумку на колени, взглядом принялась искать Эрика. Нашла. Сидел он на пару рядов ниже, но словно почувствовав мой взгляд на себе, обернулся. Лучше бы не оборачивался. Гримаса болезненной ненависти исказила его ангельское личико, и я нервно заерзала.
Отвернулась. Взглянула на сцену, в окно, на потолок. Куда угодно, лишь бы не на брюнета. А вот он не отвернулся ни на секунду, всё так же буравя меня и грозясь прожечь дыру размером с… не знаю. Большую, короче, дыру. Дырищу.
Предчувствие такое есть, что после собрания меня ожидает серьезный разговор. Рациональная половина понимала, что разговор предстоит крайне неприятный, обрамленный ругательствами и издевками. Нерациональная половина кричала: «Он наконец-то обратит на меня внимание. Хоть какими-то методами я этого добилась!»
