Принцесса мысленно сделала отвращающий знак, представила зеркало — символ вод, отразивших лик Безымянного — и повернула его над головой отражающей стороной вверх.
— Спасибо за подсказку, Мара, — улыбнулась она. — Наверное, имя для эйхо должно быть на священном?
— Хорошо бы, — кивнула нянька. — Ведь в этих дитятках — чистая магия, а что она, как не дар айров? Только вот что. Надо, чтобы новое имя несло в себе частичку старого.
Летта задумалась. Она знала священную речь очень поверхностно, в основном, из церковных псалмов и гимнов, да и те большей частью зубрила, а не понимала смысл.
— Нареку тебя Зиантрой, — она осторожно погладила малышку по блестящим ледяным рожкам. — Зиантра — спасающая. Или просто Зи.
— А ведь в самую суть! — умилилась Мара.
— А где леди Исабель? — спохватилась принцесса.
Ответила фрейлина Эбигайл:
— Она беседует с кронпринцем Игиниром. Его высочество пришел осведомиться о вашем здоровье, но целитель запретил вас беспокоить.
Стрела ревности пронзила сердце принцессы. Ее камер-фрейлина до сих пор болтает с посторонним мужчиной?
— Мне уже легче. Позови ее, — приказала принцесса. Эбигайл метнулась за дверь. А Летта перевела взгляд на служанку. — А ты, Мара, можешь пока быть свободна. Зиантра побудет со мной.
— Я тогда вещи ее принесу. Принцесса Осияна задарила малышку, чего только нету… — уже на пути к двери пробормотала нянька и посторонилась, пропуская леди Исабель.
Из-под полуопущенных век Летта наблюдала, как неспешно, с достоинством камер-фрейлина входит в гостиную. На ее смуглом лице играл румянец, очень красивший девушку, полные губы улыбались, а взгляд больших и темных, как южная ночь, глаз был туманным, с поволокой.
Обжигающая красота, манящая. И приманивала она ее любимого! А Летта ничего не могла сделать. Ни взглядом, ни жестом нельзя показать ни своей любви, ни своей ревности. Если кто-то догадается, ей не жить…
— Леди Исабель, подайте мой экземпляр брачного договора, — распорядилась Виолетта.
Она заметила, как удивленно взметнулись ресницы камер-фрейлины, но та быстро взяла себя в руки, прошла к одному из сундуков и, сняв магическую печать, повернула ключ, откинула крышку и вытащила ларец, где хранила драгоценности и документы.
Тот тоже был опечатан шаунской магией, очень эффектной: ларец обвивал маленький дракон песочного цвета. Исабель погладила его по голове, снимая заклятие, и дракон поднял каменную голову, оскалился с шипением, но, признав хозяйку, рассыпался, словно горсть песка, и исчез.
Леди Эбигайл наблюдала за колдовством с восхищением — юную девушку восторгало все, что касалось магии, и она завидовала старшей фрейлине куда больше, чем принцессе. А вот эйхо злобно зарычала на враждебную ей шаунскую магию — она была для нее ядом.
Исабель, сняв последние запоры, вытащила из ларца несколько шкатулок и, наконец, на свет появился длинный пенал. Его она и подала с поклоном принцессе.
— Ваш документ, миледи.
Летта повертела в руках пенал, нажала в определенной последовательности секретные запоры, замаскированные под завитушки орнамента, а когда, щелкнув, отошла в сторону одна из завитушек, открывая отверстие замка, сняла с шеи цепочку с крохотным ключом и открыла шкатулку. И вскрикнула.
На алом бархате не было ни клочка. Пенал оказался пуст.
— Как это понимать? — гневно воззрилась она на хранительницу документа.
Исабель побледнела.
