Любовь и мороженое - страница 24

– На самом деле собор называется Санта-Мария-дель-Фьоре, но все зовут его просто Дуомо.

– От «domo» — купол?

Часть здания покрывала невероятно огромная красно-оранжевая купольная крыша.

– Неплохая попытка, но нет. «Duomo» по-итальянски значит «собор». Просто так вышло, что это слово созвучно с куполом, и это частенько вводит людей в заблуждение. Это здание строилось почти сто пятьдесят лет, и его купол оставался самым большим на свете до появления современных технологий. Как выдастся свободный денек, – заберемся с тобой на вершину.

– А это что? – Я показала на восьмиугольное здание возле собора с высокими золотыми дверьми с узорами, которые фотографировала группа туристов.

– Баптистерий. Эти двери зовутся Вратами Рая. Чуть ли не главная достопримечательность в городе. Работа архитектора Лоренцо Гиберти. На это произведение искусства у него ушло двадцать семь лет. Туда я тебя тоже свожу. – Говард указал на улицу за баптистерием. – А вон там находится ресторан.

Мы с ним пересекли площадь (которую он назвал «пьяцца»), и Говард придержал для меня дверь ресторана. Хост в галстуке, заправленном за фартук, поглядел на нас из-за стойки и выпрямился. Говард был фута на два его выше.

– Сколько вас будет? – гнусаво спросил он.

– Possiamo avere una tavolo per due[16]? – ответил вопросом на вопрос Говард.

Хост кивнул и подозвал официанта.

– Виопа sera[17], – улыбнулся официант.

– Виопа sera. Possiamo stare seduti vicino alia cucina[18]?

– Certo[19].

Итак… очевидно, мой отец говорит по-итальянски. Бегло. Даже «эр» произносит, как Рен. Я постаралась не таращиться на него, пока официант проводил нас к столу. Я совершенно ничего о нем не знала. И это ужасно странно.

– Знаешь, почему мне здесь нравится? – спросил Говард, усаживаясь на стул.

Я осмотрелась. Столы были покрыты дешевой бумажной скатертью, а на открытой кухне стояла дровяная печь для пиццы, и в ней пылал огонь. Сверху доносилась «She’s Got a Ticket to Ride». Говард указал на потолок:

– У них каждый день с утра до вечера играет «Битлз». Здесь есть все, что я обожаю: пицца и Пол Маккартни!

– Точно, я же видела пластинки Битлов у тебя в кабинете. – Я сглотнула. Теперь ему может показаться, будто я сую нос в чужие дела. Хотя по факту это, наверное, правда.

Говард улыбнулся:

– Сестра прислала их в подарок пару лет назад. У нее два сына, одному десять, другому двенадцать. Они живут в Денвере, приезжают к нам на лето раз в пару лет.

А они знали обо мне?

Наверное, Говард подумал о том же, и мы оба умолкли и с интересом принялись разглядывать меню.

– Что хочешь заказать? Я обычно беру пиццу с грибами, но они все здесь вкусные. Можно взять парочку закусок или…

– Как насчет обычной пиццы? С сыром. – Быстро и просто. Хочу вернуться на улочки Флоренции. И не растягивать этот ужин.

– Тогда возьми «Маргариту». Это самая простая пицца. Томатный соус, моцарелла и базилик.

– Отлично.

– Тебе обязательно понравится. Эта пицца совсем не похожа на ту, что подают у нас на родине.

Я отложила меню:

– Почему?

– Она очень тонкая, и каждый получит по своей личной огромной пицце. А свежая моцарелла… – Он вздохнул. – С ней ничто не сравнится.

Он и правда замечтался, вспомнив о моцарелле. Неужели моя «больше, чем дружеская» любовь к пицце – от него? Хм. Наверное, было бы неплохо узнать его получше. Все-таки он мой отец.