– Подождите, доктор, – снова прервал его Рикардо. – Я слышал, что после амнезии память постепенно восстанавливается. Может, мне не нужно торопиться в консульство?
– Что ты имеешь в виду? На восстановление могут уйти месяцы.
– А мне некуда спешить…
Они сидели на берегу мелкой речушки в стороне от группы партизан, занятых стиркой. Двое полуголых парней выжимали форменную куртку, ухватив её с противоположных сторон и скручивая тугим мокрым жгутом. Их ноги были широко расставлены, мышцы напряжены, так что издалека парни напоминали двух сцепившихся борцов. Ближе по берегу худенькая женщина средних лет в выцветшей малиновой майке и шортах что-то намыливала, устроившись на крупном плоском камне. Рикардо никогда бы не подумал, что перед ним партизанка – настолько безмятежным смотрелось всё её существо, настолько явно она наслаждалась этими краткими моментами мирной жизни, – если бы рядом в траве не чернела воронёная сталь автоматической винтовки. Распрямив поясницу, женщина убрала тыльной стороной ладони прилипшие ко лбу волосы, взглянула в сторону доктора и Рикардо и счастливо улыбнулась.
Все партизанские движения Колумбии получали обмундирование с армейских складов, чему способствовала массовая коррупция в армии. Если не присматриваться к символике на рукаве и на головном уборе, то от военных их отличала лишь обувь: вместо высоких ботинок со шнуровкой партизаны носили резиновые сапоги, которые больше всего подходили для сырых джунглей. В такую же камуфлированную униформу, только без символики, теперь был одет и Рикардо.
Наступит новый век. Микрочипы, зашитые в проданную партизанам военную форму, станут наводить на их позиции ракеты «воздух-земля», выпущенные с закупленных по ту сторону Атлантики «кфиров». Сразу после ракетных ударов «герои Колумбии» будут десантироваться с вертолётов и добивать искалеченных людей, рапортуя затем об уничтожении очередного гнезда «коммунистических наркопартизан». Повстанцам придётся усиливать и без того жёсткие меры безопасности, а необходимость подписания мира окончательно станет для них вопросом жизни и смерти.
Долгожданный мир будет в конце концов подписан. Но «электорат» переменчив, как флюгер: уже на следующий год «голубя» в президентском кресле сменит очередной «ястреб», и на территориях, прежде подконтрольных партизанам, путь «прогрессу» безнаказанно станут расчищать вооружённые банды ультраправых, истребляя социальных лидеров – защитников общинных земель от горнодобывающих компаний…
Но никто ни здесь, в колумбийской сельве, ни за её пределами не знал будущего. Прозрачный поток весело журчал на разные голоса, переливаясь по гладким камням. Солнце ощутимо пригревало сквозь тонкую завесу облаков, которые клубились бесформенной массой, непрерывно меняющей очертания. Две юные смуглокожие партизанки в одном нижнем белье беззаботно барахтались на мелководье посреди речки.
– Лаура! – окликнули с берега. Одна из девушек обернулась – по широкому приплюснутому носу и полным губам Рикардо сразу узнал свою вчерашнюю медсестру. – Можешь одолжить лак?
– Возьми! Он там, ближе к изголовью!.. – Лаура сделала неопределённый жест рукой в воздухе.
Надо будет тоже искупаться, жарко, – подумал Рикардо и вновь обернулся к доктору. Сдвинул панаму на затылок.
– У тебя есть родители? – спросил Серхио.
– Они пропали вскоре после переворота.
– Сын «исчезнувших»… Прими моё сочувствие… – Рикардо пожал протянутую доктором руку. – Сколько тебе тогда было лет?
