- Знаю, знаю! – перебила Мирин, радостно захлопав в ладоши. – Чтобы поставить новый спектакль о любви несчастной королевы и бедного, но талантливого музыканта!
- Вот, - Кречет кивнул и ткнул трубкой в сторону Мирин. – Уже и сюжет есть. Даже с душещипательной концовкой. Люба за королеву, Виллард – за музыканта, Валдар – за короля. А Хидар будет вещать – у него жалостливее всех получится. Каждый день репетирует…
- А че сразу Хидар-то? – тут же подтвердил свое назначение бедняга.
Но мне кое-что не понравилось, так что я решила озвучить свои сомнения прежде, чем они превратятся в очередной провал:
- А что, если он меня узнает?
- Хых, - хмыкнул Кречет. – Думаю, ту белобрысую и лохматую ведьму с черными бородавками он, конечно, не скоро забудет. Но, к счастью, с тобой реальной она имеет мало общего.
- Да, и к тому же, - поторопилась успокоить меня Мирин. – Ты будешь в маске. Актеры всегда ходят в маске.
- Что, и в жизни тоже? – усомнилась я.
- Можно и в жизни: просто скажи, что не хочешь из образа выходить, - пожала плечами Мирин. – Великие актрисы и не такое вытворяют.
- В любом случае, если наш принц в тебя влюбится, ему будет уже все равно, кто там его спасал неделю назад. А если и вспомнит, будет только рад, что его любимая по совместительству – его спасительница, - добавила Айша.
- Хм, - я сложила руки на груди. Идея на этот раз была чуть более продуманной, чем просто подстрелить принца и надеяться, что очухавшись, он влюбится в первую встречную, мужественно игнорируя боль в ухе. Да и почти легальная деятельность меня устраивала куда больше, чем бандитская.
Впрочем, моего ответа в очередной раз никто не ждал. Мирин уже воодушевленно упорхнула готовить наряды для спектакля, Айша вслух развивала сюжет, Виллард подкидывал ей случайные рифмы (местами неприличные), Валдар ушел вырезать из дерева маски, а Кречет, довольный, что от него отвязались, спокойно собрался и свалил себе на охоту.
***
То, что идея обречена на провал, выяснилось уже на следующий день, во время первой репетиции. По крайней мере, это стало ясно мне. Другие же то ли успешно притворялись, что не замечают, то ли и правда не замечали очевидного:
- О, прекрасная королева! – с подвыванием вещал Виллард, стоя передо мной на одном колене и прижимая к груди некое подобие розы, грубо вытесанной из куска дерева и покрашенной не иначе как свеклой и тертой травой. – Твоя красота так велика и необъятна, что затмевает красоту других красавиц!
Велика и необъятна? То есть я жирная, что ли? Нет, ну в такой «капусте» из тряпок, наверченных на меня неугомонной Мирин, возможно, есть такое.
- Я посвятю тебе песню, - не унимался тем временем мой пылкий любовник, вынимая из-за спины лютню – местами побитую, с лопнувшей струной и едва заметными пятнышками, подозрительно напоминающими запекшуюся кровь. Посвещу, посветю… тьфу, блин. Надо с этим что-то делать. Мало того, что «красивая красота» повсюду, так еще и с речью у авторов явные проблемы. Интересно, чье это творчество? Айши? Мирин? Или сам Виллард и постарался?
Пока я над этим размышляла, мой воздыхатель положил лютню круглой стороной на колено и принялся наяривать на ней что-то настолько залихватски-блатное, что я аж закашлялась от нахлынувших эмоций.
Я много повидал дерьма,
И жизнь гоняла по этапам.
Да честь была мне дорога:
Я не давал бабла на лапу.
Но сердце сжалось от тоски,
