Любовь короля. Том 2 - страница 4

Отважно, как никогда, она ринулась к Мусоку и, готовая к смерти, ухватилась за него. Заколебавшись, он не стал силой вырываться из ее объятий. Она наступала и наступала так активно, что едва ли походила на саму себя, а он, не готовый к этому, но желавший поскорее найти выход из ситуации, в конце концов поддался своим тайным желаниям и взмолился:

– Не бросай меня! Не оставляй!

Ведомый настойчивостью Пиён, он уткнулся лицом ей в грудь и взвыл, будто зверь.

Пить Ван Чон не любил. Не столько из-за вкуса алкоголя, сколько из страха повести себя непристойно. С его телосложением и пары капель хватало, чтобы опьянеть, да и о вспыльчивом характере забывать не стоило. Довольно часто он и на трезвую голову был не способен сдерживать свой нрав – в нем кипела кровь; вот и беспокоился о том, что спьяну сотворит лишнего. И сейчас он лишь притворялся, будто подносит пиалу поближе, чтобы пригубить, а затем просто опускал ее. Он был не из тех, кто ненавидел алкоголь, но этот алкоголь был ему ненавистен. Среди сотен напитков именно арак пользовался популярностью и заслужил всеобщую любовь. Возможно, неприязнь в Ван Чоне разжигало и происхождение напитка – тот поставляли из Монголии, – но причиной раздражения был запах спирта, что забивался в нос. Чинно отставив свой напиток, молодой господин недовольно покосился на Сон Ина, что сидел подле него и без лишних раздумий заливал в себя арак, и грубо бросил ему:

– Тебе, смотрю, хорошо пошло.

– Да ведь освежает, и никакой приторной сладости. Не иначе как шелк, которым все так одержимы.

Ван Чон невольно рассмеялся – у Сон Ина все лицо перекосило в удовольствии от островатого вкуса, растекшегося по горлу. Сидевший рядом с ним Сон Панъён крутил пиалу с еще более недовольным видом, чем у Ван Чона.

– Хороша судьба: неспешно выпивать, жить праздно. Новой канцелярской должности от вана остается только удивляться – убусынджи[4]!

– Что ж тогда было пир поскромнее не устроить? Ну продвижение по службе и продвижение, да?

Язвительность Ван Чона побудила Сон Ина посторониться. Тот не сумел скрыть свою досаду и недовольно выпятил пухлые губы.

– Ёнъин-бэк мертв, а деньги все тратятся на выпивку и девок? Как теперь осуществить задуманное? Ресурсов стало только меньше.

– Все печалитесь о том, что не удалось устроить свадьбу с его дочерью?

Сон Ин со спокойной улыбкой наклонил емкость с алкоголем и подлил себе арака. Этот прелестный, будто листья цветущего персика, и столь же холеный ванский отпрыск не ведал, что Ёнъин-бэк пал от его, Сон Ина, руки, и вовсе не беспокоился о том, осуществятся ли их грандиозные планы так, как было задумано. Нет, поводы для беспокойств, конечно, были, но было ясно, отчего ропщет принц. Сперва помолвка с дочерью Ёнъин-бэка его не радовала – ходили слухи, что лицом девушка не вышла, но оказался разочарован расторжением договоренностей о браке после того, как та предстала перед ним в Хёнэтхэкчу.

– Тут опечалиться – дело нехитрое. Редко встретишь столько белоликую красавицу.

– Я говорил не о том! – залившись краской, повысил голос Ван Чон.

– Наследный принц – вот кто под предлогом ванского указа помешал нашей помолвке. То есть не позволил мне заполучить ее имущество. Это не доказывает, что он разгадал наши планы. Препятствовать нам было для него делом пары секунд, а мы руки опустили и сидим тоскуем – вот я о чем!

– Когда вы сместите его и сами станете наследным принцем, и тот дворец, и наследство девушки – все станет вашим. Не тревожьтесь.