От предвкушения мужчину затрясло.
До чего же ему прислониться к желанному телу хочется.
Вот оно, родимое, в метре от него уютной попкой виляет.
Как представил Антон техническую и чувственную последовательность действий, заканчивающихся извержением вулкана, испариной покрылся, безнадёжно пытаясь унять колебательные движения неугомонной эрекции.
Воображение услужливо нарисовало объёмную цветную картинку, как шаловливая ладонь проскользнула под её юбку.
Юноша напрягся в реальном физическом теле, пришедшем моментально в состояние готовности встретиться с любовью, но на автомате задумчиво следует за женой.
Его фантом тем временем продолжал исследовать запретные закрома, даже запах уловил, отчего голова Антона закружилась, а сознание поплыло.
Он чудом не впечатался в упругий зад жены, наяву притягивающий страстным магнетизмом. Как же сложно возбуждённому мужчине пребывать сразу в двух мирах.
Антон машинально огладил спелые полукружия милого зада, прижал жену к стенке, ощутил трепещущий корпус подруги и налитые тяжёлые груди, развернул к себе.
– Не спеши. Всё будет. Не хочу, чтобы кто-то видел. У нас такое не принято.
– Что именно? А откуда у них дети?
– На людях миловаться не принято.
Тем не менее, нетерпеливый Антон перецеловал глаза, веснушки жены, впился губами в ёё рот, пытаясь хотя бы языком ощутить блаженство проникновения.
Оглянулся назад. Вроде, никого.
– Да одни мы, одни! Не томи, милая. Видишь же, от страсти сгораю.
– Здесь у меня в дальнем углу сеновала, – прошептала Лиза, – место потайное, заветное. Я в нём в детстве пряталась, о любви и счастье мечтала. Золотое времечко было, часто о том вспоминаю. Там у меня гнездо сделано, я проверила, до сих пор сохранилось, никто его не трогает. Вот туда мы и спрячемся. Вижу, притомился ты без женской ласки. Я ведь понимаю, что мужику только внутри влажной тесноты небо в алмазах видится, а как вынырнет, так и счастье его заканчивается. Дороже тебя нет у меня никого на целом свете. Всё тебе одному отдам. Люблю, честное слово люблю. Может быть больше жизни. Пошли, сегодня твой день.
Залезли супруги в тот угол. Темно. Сено старое, трухлявое, пылью просыпается на голову, пахнет плесенью. Зато одеяло предусмотрительно постелено, всё не на сене колючем валяться.
Скинул Антон с себя дрожащими руками нижнюю часть одежды, платье у подружки задрал, трусики стягивает торопливо.
Таким родным запахом повеяло, голова кругом пошла. Затрясло, залихорадило парня.
Целует он Лизу свою, обнимает, гладит по шелковистой коже. Возбуждение зашкаливает.
Любимая раздвинула волшебные белые бёдра…
Поздно, Антон уже сам опростался, не успев донести страсть до мечты.
Стоило ли из-за этого в тёмный вонючий чулан залезать?
Повалился юноша на жену без сил. Ничего вроде не делал, а отдышаться не может. Расстроился, упал духом. Злой как чёрт.
– Извини, милый! Передержала я тебя. Не подумала. Другой раз такого не будет. Ты отдохни маленько, остынь, помечтай, я всё как надо сама сделаю. Не расстраивайся, не обижайся. Время у нас есть. Сил молодых полно, желанием близости тоже не обижены. Лежи и молчи. А лучше и вовсе глаза закрой и обо мне мечтай.
Тут она так заиграла на его дудочке, что обо всё прочем Антон мигом забыл, отдавшись очарованию мелодии, извлекаемой милой.
Тишина, звуков не слышно, но в голове и во всём теле музыка звучит. Волшебная, чувственная.
