– Не всех, – с лёгкой грустью ответила Браха, её голос звучал скромно.
– Не скромничай.
Медсестра многозначительно указала на дверь:
– А, с этим кавалером у тебя роман?
Браха чуть покраснела, а в её сердце заколотило.
Медсестра продолжила:
– Не староват кавалер?
– Я об этом не думаю.
Браха улыбнулась, слегка смутившись, и её щеки покрылись румянцем.
– Мы просто друзья.
Медсестра хитро прищурилась.
– Это называется друзья? Он ведь намного старше тебя.
Браха посмотрела в сторону, будто избегая прямого ответа, но её улыбка стала чуть шире.
В этот момент вбежал Шмуль, его лицо светилось радостью, как будто этот солнечный день внезапно развеял все печали.
– Я нашёл чудесную комнату! – воскликнул он с глазами его полными восторга, как у мальчишки, только что нашедшего сокровище.
Браха встала, её улыбка стала ещё теплее.
– Покажешь?
Они вышли из госпиталя и оказались на улице. Солнечные лучи играли на ветках деревьев, ветер слегка шевелил их волосы, а вдали слышались звуки оживающего города. Шмуль привёл к стоящему неподалёку частично разрушенному зданию. Его стены хранили следы былого величия. В душе Брахи зарождалось уверенное предчувствие нового начала – нового горизонта, на который она собиралась взглянуть вместе с Шмулем.
Держась за руки, они вошли в подъезд старого дома, идея переехать в который на фоне жизни в госпитале выглядела весьма притягательно. Внутри здания царил полумрак, но это не отпугивало.
Шмуль буквально сиял от радости и энтузиазма.
– Там есть хорошая, широкая кровать. В других комнатах этого нет.
В его голосе звучала восторженная уверенность, словно он являлся главным архитектором их судьбы.
Следуя за ним, Браха с игривым недоумением спросила:
– Как? Одна кровать? Нас же двое…
Смешок её распевного голоса резонировал в узком коридоре, подчеркивая лёгкость их общения, словно два старых друга, неожиданно встретившиеся после долгой разлуки.
Они прошли мимо нескольких дверей, каждая из которых могла бы поведать свою собственную историю. Наконец, Шмуль толкнул нужную дверь, и они вошли в комнату. Перед ними предстала картина, похожая на яркий фрагмент из юной поэзии: В центре стояла широкая кровать с потёртым покрывалом. Рядом скромно примостился шкаф, а в углу висело зеркало, по краю которого тянулась тонкая трещина. На окне висела старая занавеска. Шмуль потянул её в сторону, и солнечный свет хлынул внутрь, заставив частицы пыли закружиться в танце.
– Что скажешь? – спросил он, поворачиваясь к Брахе.
Она улыбнулась, её лицо отражало лёгкое смущение.
– Похоже на бабушкин сундук, – произнесла она с иронией. – Но… Одна кровать?
Её шутливый тон заставил Шмуля улыбнуться, и в его глазах появилась искорка озорства.
– Я найду матрас. Лягу спать рядом.
Приблизившись к Брахе, Шмуль обнял её. Браха почувствовала, как всё внутри замерло. Его взгляд, полный нежности и страсти, говорил больше, чем слова. Этот миг – словно натянутая струна, вибрировала в воздухе. Шмуль наклонился и поцеловал её, медленно, почти робко, как будто этот поцелуй был единственным, что имело значение в этом мире. В этот момент мир вокруг них словно замер, оставляя только их двоих в круговороте времени.
Глава 7. Откровения
Ближе к вечеру в комнате сгущались тени, словно ночь медленно подкрадывалась, обнимая их уютным полумраком. На старом деревянном столике горели свечи, их теплый свет дрожал и играл на стенах, рисуя причудливые узоры. В воздухе чувствовался аромат пчелиного воска, смешанный с легким запахом свежести, что приносил ветерок из полуоткрытого окна. Комната, несмотря на скромную обстановку, казалась тихой гаванью, защищённой от всех тревог внешнего мира.
