– И тебе привет. Да, у меня все хорошо. Был немного… э, занят.
– Чем ты был занят в десятом часу ночи? У тебя же завтра игра, разве твой режим не предполагает ранний отбой?
Я вздыхаю, растирая переносицу. Я люблю свою мать. Правда. Но иногда ее заботы бывает слишком много. Временами кажется, будто она до сих пор не смирилась с тем фактом, что ее Сенечке уже давно не пятнадцать и он взрослый самостоятельный мужик, которому не надо напоминать почистить перед сном зубы и завести будильник.
– Не настолько ранний, мам. Но спасибо за беспокойство.
– Я всегда о тебе думаю, ты же знаешь это?
– Разумеется. Как твои дела, как папа?
– У нас все хорошо. Вот на следующих выходных поедем на дачу к Мироновым. Помнишь тетю Вику и дядю Женю? Они купили себе дом в Подмосковье, представляешь? Ну, как купили? Им дочь подарила. Ну, Ликуся, ты, наверное, ее помнишь? Красивая такая, статная, фигуристая, хорошая девочка. С годами только краше стала! У нее, кстати, свой фитнес-центр в столице. И…
Ну вы поняли, да? На-ча-лось. Доставайте попкорн и занимайте места в первом ряду. Шоу «Давай поженимся», выпуск сто первый. Интересно, у матери когда-нибудь вообще переведутся «дочери подруг»? Когда уже, блин, их всех повыдают замуж, чтобы для меня не осталось ни одной «статной и фигуристой» кандидатки с собственным бизнесом. Твою бабушку!
– Мам, заканчивай, я знаю, к чему ты ведешь, – обрубаю дальнейшее матушкино воркование.
– Сенечка, родной, но что в этом плохого? – слышу возмущенный визг. – В конце концов, мне не пятьдесят уже. Чай, не девочка! Я внуков перед смертью еще понянчить хочу. А сам ты с этим делом совсем не торопишься.
– И именно поэтому надо срочно под меня подложить какую-нибудь хорошую дочку хорошей подруги? Прости, но в быки-осеменители я точно не записывался. Давай не будем снова мусолить эту тему. У меня хоккей…
– А у меня давление и проблемы с сердцем! Мне, может, жить осталось пару лет!
– Мам, – вздыхаю, – мы оба прекрасно знаем, что у тебя богатырское здоровье.
– Но я…
– Не-а, даже не пытайся. Я сам лично тебя в прошлом месяце на полный чек-ап организма отправлял. Я видел все твои анализы и беседовал с заведующим клиникой. У тебя идеальные показатели для твоих пятидесяти девяти лет.
– Врачебная тайна в наше время – пустой звук! – обиженно фыркает матушка.
– Ага, – киваю, ухмыляясь, – особенно если врач – фанат хоккея.
Ирина Георгиевна обиженно сопит в трубку.
Я улыбаюсь.
Ну, хоть один раунд в этой битве, которая длится уже без малого пару лет, я успешно выиграл. Заработал себе отсрочку на недельку-другую, пока еще у какой-нибудь тети Зины или бабы Люды не найдется непристроенная дочка, внучка или, того хуже, правнучка. Да, черт, и такое было! Матушка сбрендила и решила меня на двадцатилетней пигалице женить. Я тогда, честно, оборжался. Никогда не понимал, что мужики в тридцать с хвостом делают с этими глупыми малолетними козами, у которых в башке одна ваниль и тик-ток? Ни потрахаться нормально. Ни поговорить. Губищи на пол-лица надуют, ресницы наклеят такие, что ветром, на хрен, сдувает, и строят из себя пуп земли. Больная, короче, тема.
– И все же, Арсений, я настоятельно рекомендую тебе подумать, – не унимается мать.
– Ага, – бросаю в трубку, – обязательно подумаю. А сейчас прости, но… – Не договаривая, зависаю, когда на всю квартиру начинает орать дверной звонок.
– Что это, сынок? – тут же встрепенувшись, спрашивает матушка, которая, разумеется, его тоже слышала. – К тебе кто-то пришел?
