В это время Вова, находясь в тысяче с лишним километрах на той же своей огромной кровати с шелковыми простынями, посматривал в ноутбук, ожидая письма. Он так и сидел с краю, взвешивая все прошедшее за последние часы.
«Ага, есть свежий мейл. Хорошо. Так. Образование высшее. Получил в Екатеринбурге. Да, не Москва. Но пойдет. Скажу Панальдине, что там хороший вуз. Нет, расколет. Откуда я могу знать? Работал. Газета, газета, редактор, фотокорреспондент. А, как хорошо! Нам тоже надо снимать спектакли. О! Старший выпускающий редактор на телевидении. Это вообще – бомба. Наш худрук обожает ящик. И Панальдина поведется на это. Сколько работал? По настоящий момент. Уже десять лет. Отлично!».
Вова открыл второй файл с журналистскими работами Эдика и пробежался по заголовкам: «Я хочу видеть доктора с лекарством в чистой руке», «Зачем Аллаху русский солдат?», «Кто смоет вшей с несчастных алкашей?» и так далее.
Володя удовлетворенно помассировал затекшую шею. У Бузилова болели глаза, поэтому он снял очки и прислонил ладони тыльной стороной к векам.
ХОРОШО, КОГДА ФАМИЛИЯ ЗЫЧНАЯ
У Бузилова болели глаза, поэтому он снял очки и прислонил ладони тыльной стороной к векам. Было около десяти утра. Администратор загодя пришел в приемную директрисы с папочкой, в которой лежали распечатки материалов и резюме, присланные накануне Занозовым.
– Что, Володя, плохо спал? – спросила участливо секретарь директора, бросив на очкарика ироничный взгляд.
– Да, проблем много. Всего рассказывать не буду. У нас же Катя в банк ушла, знаешь?
– Да, из отдела паблика многодетная мать.
– Она. Самка крокодила, всех перехитрила. Слушай, прямо стихи у меня выходят.
– Да уж. Тут не до поэзии. Куцапль вчера вечером, когда узнал новость, статуэткой по двери зарядил. Разбил вдребезги своего любимого игрушечного Оскара.
– Жесть. Как там Панальдина, кстати? В духе?
– Ничего не могу сказать. Прошла к себе молча. Поджав губы. А Варган Моисеевич будет к одиннадцати. Так вроде его помощница сказала.
– Ладно, скрести пальцы. Так иду? Или доложишь?
– Смешно, – девушка сняла трубку. – Панальдина Сардаховна, к вам главный администратор Владимир Бузилов. Да. Хорошо. Поняла.
Секретарша положила трубку и бросила дерзкий взгляд на коллегу.
– Что? – занервничал Бузилов.
– Иди, Володя. Ждет. Злая. По голосу слышу. Держись.
– Скрести пальцы.
– Ага.
Панальдина сидела за столом и копошилась в своей сумке, которую поставила прямо перед носом на стол.
– Что надумал, Володя, по вопросу руководителя отдела по связям с общественностью? Ты же этот сектор знаешь, как никто другой. Глубоко и полно, правда?
– Так и есть, Панальдина Сардаховна. Но вопрос очень сложный. Сами понимаете.
Володя тянул время, чтобы вынудить Бацхер озвучить свои кандидатуры и вообще понять, в какую сторону смотрят ее туфли.
– А я тебя по простым вопросам и не вызываю. У нас тут все – полная опера.
Женщина выудила из сумки книжку и убрала баул на полку под столешницей.
– Посмотри, мой супруг очередную свою дрянь издал. Путешествие козла в мир российского кинематографа. Знаешь, во сколько мне обошелся тираж? Не буду озвучивать, упадешь. Вот цена тщеславия. Удавить что ли этого графомана? Вместе со всеми его потугами на творчество.
Володя посмотрел на фолиант. Обложка яркая. Крупным шрифтом было выведено название «Киношный вор. История плагиата».
– Название интригует.
– Не смеши и не беси меня. Брось книжку на журнальный столик. Лучшее ей применение. Вот раньше хорошо было. Не нравится произведение – в туалет. А теперь – нет такой функции. Всем бумагу на четыре слоя подавай. Совсем стали не востребованы бумажные тома.
