– Спасибо за ужин, – сказал я, собирая свои вещи.
Олег кивнул, его лицо оставалось спокойным.
– Если захочешь поговорить – я здесь.
Я ничего не ответил и вышел в холодный коридор. Возвращаясь в свою квартиру, ощущал странную смесь тяжести и лёгкости. Его слова продолжали звучать в моей голове. "Иногда, чтобы быть сильным, нужно признать, что тебе больно." Я сел на свой старый и продавленный диван, уставившись на стену. В этот момент я понял, что Олег не просто помог мне устроиться в кафе. Он был тем, кто впервые показал мне, что сила – это не отсутствие слабости. Но смогу ли я это принять?
На следующий день я снова оказался на пороге квартиры Олега. Это произошло почти случайно: вернувшись с работы, я услышал, как в его квартире играла музыка. Её звучание – старый джаз, спокойный и глубокий – казалось, заполняло весь коридор, унося с собой тяжесть дня. Я постучал.
– Открыто! – услышал его голос. Я толкнул дверь и вошёл. В комнате Олег сидел на диване с книгой в руках. На кофейном столике перед ним стояла кружка чая, рядом лежала открытая пачка печенья.
– Снова ты? – он поднял взгляд, улыбаясь.
– Музыка громкая, – пробормотал я, опускаясь на стул.
– Ага, нашёл предлог, чтобы зайти, – сказал он отпивая небольшим глотком чай и ставя кружку на стол.
– Нет, – возразил я, чувствуя, как моё лицо заливается краской.
– Конечно-конечно, – Олег усмехнулся, но его взгляд был добрым. – Ну что, как прошло твоё "сегодня"?
– Нормально, – ответил я, опуская взгляд.
– Опять это твоё "нормально". Оно вообще что-то значит? – он отложил книгу и внимательно посмотрел на меня.
– Это значит, что день прошёл, – ответил я, чуть резче, чем хотел.
– А ты сам прошёл через день? Или просто позволил ему пройти через тебя?
Этот вопрос застал меня врасплох.
– Какая разница?
– Большая, – серьёзно ответил он. – Если ты просто позволяешь времени идти, ты теряешь что-то важное.
– Что именно?
– Себя.
Я замолчал. Его слова вновь оказались слишком точными, слишком близкими к тому, что я сам не хотел признать.
– Ты думаешь, что если закрыться, мир оставит тебя в покое? – продолжил он. – Но закрываясь, ты просто запираешь себя вместе с болью.
Я отвёл взгляд.
– Это легче.
– Нет, – Олег покачал головой. – Это кажется легче. Но на самом деле, это как держать горячий уголь в руке, надеясь, что он не обожжёт.
Он потянулся за кружкой и сделал ещё один маленький глоток.
– Знаешь, я тоже так жил. – Его голос стал тише. – После того, как отец ушёл.
Я удивлённо посмотрел на него.
– Ты не говорил, что…
– Да, – он чуть улыбнулся. – Я не любитель рассказывать эту историю. Но тебе, думаю, будет полезно услышать.
Олег наклонился вперёд, поставив локти на колени.
– Он ушёл, когда мне было пятнадцать. Оставил нас с мамой одних, без денег, без поддержки. Сказал, что мы его только тормозим.
Я замер, слушая его голос.
– Тогда я решил, что никогда никого не подпущу близко. Я думал, что если стану холодным и равнодушным, то никто не сможет меня ранить.
Он посмотрел на меня, и в его взгляде было что-то, что напомнило мне самого себя.
– Но знаешь, что произошло?
– Что?
– Я стал мёртвым изнутри. Всё, чего я хотел избежать, оказалось со мной.
Его слова ударили так, что я почти почувствовал физическую боль.
– И что ты сделал? – спросил я после долгой паузы.
– Сначала я тоже держал этот горячий уголь, – он улыбнулся, но его улыбка была горькой. – А потом я понял, что это не жизнь.
