Он закинул голову назад и выдохнул, закрыв глаза, а Даниэла посмотрела на него и не смогла ничего ответить. Всем её вниманием завладели блестевшие при тусклом свете фонарей снежинки, которые медленно опускались на лицо Феликса и тут же таяли, превращаясь в маленькие капельки воды. Несколько из них упали на его ресницы, и Даниэла потянулась рукой, чтобы смахнуть их, но вовремя опомнилась, а Феликс словно почувствовал это и взглянул на неё в этот момент.
– Она просто невыносима, – наконец, ответила она, чтобы скрыть неловкость. – Рядом с ней невозможно находиться, она не может нормально разговаривать, постоянно орёт и машет руками, как будто на неё стая комаров напала, а от общения с ней вообще в окно хочется выброситься!
Чем больше Даниэла жаловалась, тем больше распалялась и постепенно повышала голос, сопровождая свою речь активной жестикуляцией.
– Я как никто другой понимаю тебя, – с неожиданным сочувствием сказал Феликс.
Хотя лицо у него оставалось серьёзным, глаза выдавали распиравшее его желание рассмеяться, которое посещало Феликса не чаще раза в десятилетие. Сначала Даниэла не поняла намёка, но постепенно до неё начало доходить.
– Неправда! – рассержено выкрикнула она и упёрла руки в бока.
Попытки сдержаться оказались безуспешными, и Феликс рассмеялся уже во весь голос. Таким Даниэла видела его единственный раз в жизни где-то год назад, когда они вместе ждали окончания «Мисс Школы», и с тех пор подобного не повторялось. Она даже начала подозревать, что это ей привиделось, но сейчас он снова веселился от души, и выглядело это так непривычно, что даже в голове не укладывалось.
– Неправда! – повторила Даниэла. – Я не такая! Не такая!
Её реакция только больше смешила Феликса, поэтому она не выдержала и бросилась на него с кулаками, однако он успел схватить её за запястья, чем блокировал вполне ожидаемую с её стороны атаку.
– Когда ты уже эволюционируешь настолько, что научишься выражать свои эмоции словами? – спросил Феликс.
Даниэла немного побрыкалась, но вырваться не смогла, поэтому замерла и только тут поняла, что стоит чуть ли не вплотную к нему. Наверное, эту ситуацию можно было обратить в свою пользу, но Даниэла испугалась охватившего её волнения и смущения. Так близко к Феликсу она не оказывалась никогда, если не считать того случая за кулисами, и, кажется, пока не была готова к этому.
– Пусти, – сказала она, и без каких-либо помех вырвалась на свободу. – И повторяю, я не такая!
– Соглашусь, ты в сотни раз хуже.
Обычно подобные заявления выводили Даниэлу из себя, но сейчас, когда Феликс был в таком весёлом расположении духа, злиться на него у неё не получалось. Она немного надулась для вида, но потом не выдержала и тоже рассмеялась.
– И как только ты меня всё это время терпишь? – спросила Даниэла. – Я бы давно себя убила на твоём месте.
– Сам удивляюсь, – ответил Феликс. – Наверное, всё дело в том, что не каждый добровольно согласится так позориться, как ты. Мне просто интересно узнать, насколько далеко ты можешь зайти в своей ненормальности.
– Ах, ты! – обиженно прикрикнула Даниэла и слегка ударила его по плечу, не рискуя повторять нападение, чтобы снова не попасться в его капкан.
Странно, но в этот момент она не чувствовала никакой скованности, хотя ещё пару минут назад была убеждена, что ничего общего у них с Феликсом нет и быть не может. Теперь же они стояли здесь вдвоём и по привычке обменивались оскорблениями, но воспринималось это совсем по-другому. Предновогоднее чудо, не иначе.
