– Куда ты уходишь? Посиди с нами. – просит он, хоть и убирает ногу с прохода.
– Мне надо делать уроки. – холодно отвечаю я. – Извините.
В спальне я все-таки пытаюсь, наконец, сосредоточиться и даже выполняю несколько заданий из домашней работы.
Через полчаса дверь снова открывается, уже без стука. Хелмут, осмелевший от выпитого алкоголя, уже по-хозяйски входит в спальню и снова оказывается передо мной. Снова присев на кровать, теперь он безо всякого стеснения тянет ко мне свои руки, начинает поглаживать мое колено.
– Marina. Bitte… Bitte (Марина, пожалуйста, пожалуйста), – шепчет он, и его лицо придвигается все ближе, так что в нос мне ударяет запах выпитого пива.
Я отодвигаюсь от него.
– Nein! Ich will nicht! (Нет! Я не хочу!)
– Bittte….
Внезапно он вскакивает с кровати, тянется рукой к ширинке и его эрегированный член оказывается прямо на уровне моего лица.
В одно мгновение я перепрыгиваю на другую сторону кровати, которая ближе к двери, и выскакиваю из комнаты. На ходу сдергивая с вешалки в прихожей свою куртку, я залетаю в кухню – все-таки отсюда всего пару шагов до входной двери. В этот момент я не думаю о том, что мой рюкзак и документы остались в спальне, и я не могу без них уйти. Мое тело действует само по себе, выбирая наиболее безопасный путь.
Хелмут идет вслед за мной, он преследует меня с упрямством и удушливой настойчивостью возбужденного мужчины. Прислонившись спиной к подоконнику, я смотрю, как он приближается ко мне, умоляюще повторяя:
– Marina. Bitte… – Его член по-прежнему воинственно оттопыривает край выпростанной из брюк рубашки.
Хелмут подходит вплотную и пытается поймать мои губы, прижавшись ко мне всем телом. Я чувствую его дрожь.
– Nein! Ich hab gesagt NEIN! (нет, я сказала НЕТ!), – выставляю вперед руки.
Оттолкнув его, я в бешенстве направляюсь на балкон к Йенсу. Во мне больше нет страха. Будь мы в России, в такой ситуации я бы непременно была изнасилована. Но мы, слава Богу, в Германии, и я начинаю понимать, что никто из мужчин, находящихся в доме, при всем своем желании не посмеет перешагнуть запретной черты.
Йенс по-прежнему там, он с нетерпением и тоже возбужденный ждет, чем закончится поход Хелмута ко мне в спальню. При виде меня и моего искаженного яростью лица он понимает, что его надежды не оправдались.
На этот раз мне точно надо выпить. Я, не дожидаясь приглашения, хватаю со столика откупоренную Йенсом бутылку и делаю несколько глотков. Он пытается протестовать
– Ist meine! (Моя!)
– Nur 2 Schlucke! (Только 2 глотка!), – обрываю его я и плюхаюсь в кресло, доставая сигареты.
В глазах Йенса вопрос, но я не собираюсь удовлетворять его любопытство, а бедолага Хелмут не торопится присоединиться к нам на балконе.
– Твой гость должен немедленно уйти.
– Это не мой гость, это твой гость, – протестует Йенс.
Я повышаю голос:
– Этот человек должен немедленно покинуть наш дом, иначе я все расскажу Берте.
Йенс понимает, что он проиграл и толку уже не будет. Он уходит в комнаты, о чем- то тихо переговаривается с Хелмутом, пока я прихожу в себя с сигаретой на балконе. Вскоре я слышу, как захлопывается входная дверь, и только теперь могу по- настоящему выдохнуть. Вытянув вперед руку с сигаретой, я смотрю на свои пальцы: они дрожат.
– Я больше не хочу никаких экспериментов. С меня хватит. Удали мой профиль, – твердо заявляю я вернувшемуся на балкон мужу.
