И позорно сбежала из дома. Хорошо, что есть работа, поверить не могу, что ещё неделю назад терпеть её не могла. Точнее, терпеть не могла вставать рано, а работа у меня пусть и не идеальная, но любимая. Вечером я поняла, что мне срочно нужен антистресс. Пересчитала деньги, вспомнила, про тысячу с барского плеча и пошла в бар. Мне страшно, что я вернусь в квартиру, а там ничего не изменилось, и мне, хочу я этого или нет, снова придётся воевать. Вошла в бар, а там за стойкой совсем другой человек.
- А где такой хорошенький? – спросила я. – Светленький, с причёской?
- Сашка? Он на учёбе, но сейчас уже должен подъехать.
- Я подожду.
Я и в самом деле села ждать. В конце концов поход в бар всяко дешевле приёма у психоаналитика. То и дело ловила на себе испытующие взгляды персонала – все наверняка считали, что я на их бармена запала. Нет, он конечно милаха, но я рядом с ним чувствую себя старухой. Мне просто нужны уши.
- О, - воскликнул он, словно ладе обрадовался. – Текилу?
Я поморщилась, хотя соблазн был велик. Покачала головой.
- Нет, кофе… но знаешь, можно в него плеснуть коньяку. Сааамую капельку.
Я просидела в баре полтора часа, до массового нашествия посетителей. Сашка был чудесен, право слово, вот было бы мне лет на семь поменьше, я бы его точно к рукам прибрала.
- Поговори с ним, - посоветовал он мне, наполняя пивом бокал для гостя.
- В самом деле, - обдал меня запахом перегара тот, кто пиво ждал. – Уж не совсем наверное, отморозок. А если что, ты только скажи, живо ему рожу начистим.
Я вздохнула – чистили уже. Двенадцать лет назад, не помогло. Хотя вид его разбитого носа ещё дней десять радовал мой взор, и ещё пару лет радовали воспоминания о нем.
- Я взрослая умная женщина, - сказала я, а мои слушатели кивнули. – У меня приличная работа, своя квартира, пусть и в заднице мира, я даже развестись успела. Но… когда он на меня смотрит, мне снова кажется, что мне пятнадцать. И я чувствую себя жутко уязвимой.
Сашка похлопал меня по плечу, я допила остывший кофе, про который уже забыла и пошла домой. Машину бросила у бара – завтра заберу. У подъезда стоит любезный сосед, с ним мы вместе и поднялись.
- У вас все хорошо?
- Пока да, - осторожно ответила я.
А что там дальше – черт его знает. Заглянула в квартиру… а там чисто. Правда заслуги Захара в этом нет, ванну как раз в четыре руки домывают две сотрудницы клининговой компании. Я вздохнула – сегодня можно не сражаться, и отправилась готовить ужин.
- Это не ради тебя, - сразу заявил Захар. – И ни в коем случае не из-за твоих глупых ультиматумов. Просто жить мне здесь ещё год, если конечно раньше с ума не сойду, или в петлю не полезу. Ферштейн?
- Я, я, - откликнулась я, ковыряя своё ризотто. – Зер гуд.
Но кое в чем Захар не изменился. Расслабил галстук, запонки бросил на столешницу, а потом достал ложку и полез в мою кастрюльку, словно его весь день не кормили.
- Выглядит красиво, - с сомнением протянул он.
А затем отправил ложку в рот. Я смотрю внимательно, даже настроение поднялось впервые за день. Сначала он замер. Потом сморщил лоб. А потом понесся выплевывать в унитаз. То-то же!
- Вкусно ли тебе девица, вкусно ли тебе красная? – ласково пропела я.
- Гадость, - простонал он. – Господи, как это возможно есть?
Я пожала плечами и слопала дольку острого перца – вкусно. И одной проблемой меньше. Правда, черт его знает, как поступать с десертами, не посыпать же сладкое перцем? Захар чистил зубы, я убирала со стола. Красота – почти тихо мирно. Может и правда, проживем год, тем более уже почти на неделю меньше. Собрала крошки, открыла дверцу под раковиной, отправить их в мусорку и замерла.
