- Ты выходишь замуж, - сказала я своему отражению. – За Аверина.
И засмеялась. Смеялась так долго, что в горле пересохло, поползла на кухню за водой и аспирином. Потом – в постель. Время ещё есть, все успею… мне нужно подумать. А ещё вспомнить то, куда я клялась никогда не лезть.
Дело в том… в том, что мне всегда нравились смазливые мальчики. Знаете, такие красавчики с крепкими задницами и роковыми взглядами. А они были забалованы бабским вниманием, очень часто инфантильными донельзя. А зачем что-то делать, если и так всем нравлюсь? Захар на фоне всего этого мужского великолепия явно проигрывал, слишком высокий, нескладный… Да и честно – бесил. Я всегда рассматривала его с точки зрения занозы в заднице.
Когда мне стукнуло восемнадцать я уже успела закончить первый курс. К деду уже тогда мало кто ездил, всем надоело ждать когда же он умрёт. А я поехала, правда, только на две недели. Причины было две – первая сам дед. Я по нему скучала. Вторая – деревенские дискотеки, на которых мама не могла меня контролировать, дома она допоздна не разрешала, а тут вылазь в окно и гуляй себе до утра.
Захар приехал на третий день. Дискотеки его не очень интересовали, он всегда был выше этого, и отзывался о наших увеселениях весьма снисходительно, я бы сказала – предвзято. Это все случилось наутро после очередной дискотеки. Я вернулась на рассвете. Трава совершенно мокрая от росы, туфли вымокли, сняла их и иду босиком. Дед часто не спал, ему уже восемьдесят, его мучили бессонницы, я старалась его не волновать и поэтому возвращалась так же, как и уходила – через окно. Но в то утро все пошло не по плану.
Я срезала путь через наше футбольное поле, сейчас оно уже заросло травой. А на турнике вдоль кромки поля – Захар. Подтягивается. И знаете я… загляделась. И внезапно поняла, что он очень даже ничего. Честно говоря, даже хорош. И мыщцы перекатываются так… красиво даже, что я сглотнула. Только он все испортил. Увидел меня, с туника спрыгнул, фыркая сполоснулся в бочке с холодной водой, я все ещё как дура стояла смотрела, как капли стекают по его голой груди. А он…
- Байкеры колхозного разлива закончились? – спросил он.
Тем летом я ненавидела его, как никогда сильно. Потому что… влюбилась по уши. И себя ненавидела тоже. За мысли, за фантазии, за мечты. Уже и на дискотеки не тянет, закрою ночью глаза и айда фантазия вскачь за горизонт. Вот бы он… изменился. И сижу я такая в своей горнице, вся из себя красна девица, а он… приходит. Дальше моя юная восемнадцатилетняя фантазия уходила в такие дебри, что и сейчас вспомнив краснею.
- Это все было давно и неправда! – сурово сказала себе я двадцативосьмилетняя уже. – Это юность, гормоны, ничего больше. Давай собирайся уже на свадьбу.
Я с трудом прогнала ненужные воспоминания – тоже мне, глупости. Я с тех пор пару раз влюбилась и даже замуж сходить успела. Нужно, и правда, собираться. Я открыла шкаф – в нем свадебное платье. Так рука и не поднялась его выбросить. Конечно же, не надену… А потом представила, как Захар охренеет если я в нем припрусь и следующие полчаса сама на себе шнуровала корсет. Алую помаду отвергла – невеста должна выглядеть девственно, даже если выходит замуж уже второй раз. Вот именно такой я буду.
Первым охренел продавец цветочного магазина на первом этаже моего дома. Магазинчик был так себе, но на безрыбье и рак рыба. Туда я в свадебном платье и ввалилась.
