Мы выходим в другое крыло больницы и спускаемся на этаж ниже. Благо сейчас ночь и никого нет, поэтому никто не видит моего позора с разорванной кофтой.
Кирилл Александрович открывает мне дверь и пропускает в приемное отделение на первом этаже. Мы останавливаемся у первой двери слева, на которой я вижу табличку с его фамилией. Это же… Кабинет его приемный.
Зачем мы пришли сюда? Что-то мне уже в свою палату хочется.
Сглатываю, когда вижу, как этот высокий мужчина достает из кармана ключи и открывает дверь.
— Входи.
Сжимаю сильнее свои костыли руками. Приходится высоко задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Кириллом Александровичем.
— Я это… пойду лучше.
— Или заходишь, или идешь в палату в разорванной одежде, и завтра все медсестры растреплют, что ты шлюха. Оно тебе не надо.
Опускаю голову и, как мышка, прошмыгиваю под его рукой, оказываясь в очень дорого обставленном кабинете.
Большой стол с кучей бумаг на нем, современный компьютер, кожаное кресло черное. На стене его дипломы. Ого, сколько тут их. На полках книги. Много всяких книг медицинских, названия которых мне даже сложно вымолвить.
— Сядь туда.
Показывает на кушетку и закрывает двери на ключ. Я же так и стою как истукан. Глаза все еще полны слез. Никак не могу успокоиться. Испугалась я того мужика. Сильно.
— На, выпей. Вода простая.
Загорский протягивает мне стакан с прозрачной жидкостью. Беру. Не отказываюсь. Делаю пару мелких глотков. Вроде легчает.
— Зачем мы пришли сюда?
Мне немного страшно. Я ведь его не знаю, хоть и подсознательно думаю, что раз уж мужчина спас меня, то сам не обидит.
Глупая.
Мои догадки разбиваются в щепки уже в следующий миг.
— Снимай кофту, Ляля.
***
Сердце падает куда-то вниз.
— Что? Зачем?
Кажется, в этот момент я просто в один сплошной нерв превращаюсь. Стою и смотрю на этого высокого взрослого мужчину как дурочка, а поверить в то, что слышу, не могу.
— Сядь уже. Кофту зашить надо. А ты о чем подумала?
— Ни о чем… Ни о чем не подумала.
Сажусь на край кушетки, теребя пальцами свою кофту, стараясь прикрыться, но получается плохо.
Бюстгальтер все равно видно. Как раз по шву разошлось. Вот же блин!
У меня небольшая, но полная грудь, и я стесняюсь быть настолько оголенной, да еще и при нем. Чувствую уже, как горят мои щеки. Стыдно.
Не шевелюсь даже, когда Кирилл Александрович открывает шкаф и достает оттуда с тремпеля чистую белую рубашку. Мне передает.
— На. Прикройся и кофту сюда давай.
Беру осторожно, стараясь его не коснуться.
— Спасибо. Вы шить умеете?
Странно, он ведь не хирург, но все же врач.
— А ты сомневаешься?
— Нет.
Прикусываю губу и смотрю в упор на него. Мужчина открывает стол и достает оттуда небольшую коробку с нитками.
Сжимаю его рубашку в руках. Огромная, идеально выглаженная. Интересно, он сам себе гладит или ему Янина Змеевна его помогает…
— Готова?
— Нет. Вы можете… выйти?
— Это мой кабинет вообще-то. Я не смотрю на тебя. Не бойся.
Поджимаю губы, но все же киваю.
Кирилл Александрович отходит к столу, и я, не теряя времени, резко хватаю рубашку, снимаю с себя кофту и напяливаю его вещь. Все. Он вроде не смотрел. Я видела.
— Можете… поворачиваться.
Кирилл Александрович разворачивается. Подходит и берет у меня кофту. Он случайно меня пальцем руки задевает, а у меня разряд тока тут же по коже проносится. Да что со мной? Почему я так реагирую на него? Неправильно как-то. Волнительно.
