Чем дальше еду, тем сильнее чувствую уважение к самой огромной на свете стране. Я обожаю движение, во всех видах. Меня воодушевляют бескрайние просторы, раздолье, свобода; люблю все большое. И хороший асфальт.
Когда камеры сделались редкостью, началось другое – холмы. Виды с них открываются восхитительные, такая перспектива, хоть садись на обочине и картину пиши. Но при первом спуске я сначала вытаращила глаза, а потом их зажмурила, стараясь только не закричать и радуясь, что не я сейчас за рулем. Ощущение – сейчас взлетим, хотя едем, разумеется, не на нейтралке. У меня даже уши заложило.
На подъеме Семен жмет в самый пол педаль газа на пониженной передаче, и фура нехотя вползает на вершину. В поезде такого экстрима точно не испытать. И это сейчас еще дорога более-менее расчищена. А если снегопад или гололед?! Как тут ездят?! И страшно, и интересно.
На вершине холма останавливаемся проверить, как там мой джип. С ним все нормально, «стреножен» на совесть. Наше движение вверх-вниз, как американские горки, повторяется много раз. А потом идут бесконечные степи и небольшие перелески.
От нечего делать, я решаюсь рассказать понимающему человеку еще кое-что о себе. Например, про детское креслице и подушки безопасности, которые спасли меня в автокатастрофе, в которой погибли мои родители.
Я была надежно пристегнута и даже ничего себе не сломала. Меня только зажало так, что не вылезешь. И я видела все-все, что происходило в машине, бесконечно долго, и иногда и сейчас еще вижу это в кошмарах.
Вздыхаю, обхватывая себя руками, и говорю:
- После этого, наверное, у меня и появился страх одиночества.
- Это ты-то боишься быть одна? – улыбается Семен, плавно работая рулем. – Похоже, ты наговариваешь на себя, дочка. Или ты джип за компанию считаешь?
Я удивляюсь его простым словам и понимаю: а ведь он, пожалуй, прав! «Все, что нас не убивает…» - это тоже меня учил повторять дедушка.
- Я вообще-то долго боялась садиться за руль, - делюсь. - Когда видела пешехода рядом с дорогой, даже далеко впереди, мне казалось, что он обязательно попадет под колеса моей машины. А ездить очень хотелось. Поначалу, перед тем, как тронуться, приходилось каждый раз уговаривать себя, что никто и никогда специально не собирается автомобилем причинить боль другому человеку. Это было как ритуал, без которого у меня тут же начиналась паника во время движения.
- Да, натерпелась ты, - сочувствует Семен. - Но, раз все-таки управляешься с машиной, значит, все прошло. Мало ли кто из нас чего боялся в детстве! Я, вот, к примеру, боялся собак. До жути, цепенел прямо. А потом как-то незаметно перерос свой страх. Сейчас у меня есть овчарка во дворе. И одна из моих радостей жизни – это то, как она меня встречает из рейса.
Просто буря собачьего восторга. Приятно, но конечно, не заменит близкого человека рядом. Человек - существо социальное и все время ищет свою пару, пока не найдет, - Семен задумчиво трогает тонкий золотой ободок на безымянном пальце правой руки и рассказывает мне о своей жене и двух дочерях.
Вот в таких беседах проходит у нас этот длинный день. Перекусываем на заправках. Переночевали на стоянке для дальнобойщиков, в кабине, установив кузов воротами вплотную к заду другой фуры, чтобы точно ночью никто не влез ни в одну из двух машин. С рассветом колеса катятся дальше. Считай, пол страны с севера на юг проехали, но я хочу еще.
