Любовь поневоле - страница 7

Честно говоря, я умирала с голоду. Со вчерашнего дня ничего не ела – с самого утра. А если учитывать, что у нас с Гуанчжоу разница пять часов, то… получается, больше суток на одном только кофе. Вытащив из чемодана трикотажные брюки и свободную кофту, я быстро подсушила волосы и собралась спускаться вниз, на кухню — стараясь при этом не зацикливаться на том факте, кто именно готовит завтрак внизу. Ну да, чужой мужчина – не папа, не брат, не Генри, который ходил на цыпочках вокруг моей комнаты. Но что поделать – не я выбирала себе товарища по карантину. Я усмехнулась, понимая, что хочу я этого или не хочу – но мне надо просто принять факт этого временного соседства. В конце концов, выгнать Андреевского босса из дома родителей я не могла… Просто так не могла.А потому, надо сцепить зубы – и улыбаться.Или скалиться.А на первом этаже тем временем вместе с успокаивающими звуками небыстрого джаза раздавались такие ароматы, что у меня тут же громко забулькало в животе – перебивая по громкости этот самый джаз.А на самой кухне… нет, я конечно понимала, что Михаил Константинович – человек не бедный, но чтоб заказывать завтрак в лучшем ресторане города (по крайней мере, в одном из самых дорогих) – это уже было явным перебором.Сам хозяин всего этого добра читал что-то в своем телефоне, неспешно попивая кофе из большого пластикового стаканчика. Учуяв кофе, мой живот снова громко булькнул – наверное, от жалости к себе несчастному.И вот ведь кошмар – Великий и Ужасный явно услышал этот звук. Оторвавшись от телефона, он смерил меня с ног до головы – а затем широко улыбнулся.— Прекрасно выглядишь, дорогая.—Эммм… — Я надеялась, что он сейчас не станет подниматься со своего стула и не будет целовать меня в щеку. Не знаю, почему я об этом подумала? Наверное, потому, что во всех мелодрамах, когда молодожёны встречаются утром на завтраке, супруг делает комплимент своей жене и целует её в щеку.Какие молодожёны, какие комплименты – зачем, нафиг, я купила в киоске тот долбанный любовный роман! Захотелось чего – то легкого, незамысловатого – получите и распишитесь! О, ужас! Пора возвращаться к Достоевскому и Кафке!—Даша? – осведомился Великий и Ужасный, откладывая телефон. – Ты так странно смотришь. Не нравится завтрак? Заказать что-то другое?Я обвела взглядом огромный круглый стол – мамину гордость – который сейчас был уставлен…да чего здесь только не было. И булочки, и круассаны, и какие-то рулетики. Слева – паштет и какое-то цветное масло. Справа – какие-то горшочки ( видимо, с кашами). Сыр, копчёное мясо, рыба…—Хмм… а вы уверены, что мы съедим всё это за две недели?—Две недели? – в свою очередь нахмурился Михаил Константинович. – Разумеется, нет! Завтра будет свежий завтрак.—То есть холодильником вы пользоваться не умеете? – брякнула я, не подумавши, запоздало при этом понимая, насколько грубо прозвучал мой вопрос. В конце концов, благодаря неожиданному соседу, у меня будет отличный завтрак. Я ожидала чего угодно – сарказма, надменного замечания в ответ – но только не довольного мужского смеха.— Знаешь, — протягивая мне стаканчик с кофе — не свой, а другой, который стоял рядом с горшочками, сообщил Андреев босс. – Приятно, когда девушка пытается экономить. Не зачем – но приятно.Стаканчик такая неудобная вещь, что её нельзя передать из рук в руки, избегая контакта… ну, по крайней мере, горячий кофе точно по-другому не передашь. Просто ли мне это показалось – или из-за общей неловкости – но передавая стаканчик, мужчина как будто специально провел указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони. —Это не экономия, а здравый смысл, — скинув наваждение, пробурчала я. — Во всём мире учат, что продукты надо использовать так, чтобы не выкидывать излишки.—Ты что будешь на завтрак, ученая моя? – приподнял бровь Михаил Константинович. – Кстати, это простой завтрак, который обычно подают в отелях.Интересно, в каких отелях он останавливается? – хмыкнула я про себя, вслух спросив: а в горшочках что, каша?—Каша. — А рисовая есть? – спросила я, открывая крышки, чтобы проверить.— Соскучилась уже по рису? – подколол меня Михаил Константинович.—Что вы, — ужаснулась я. – Кто бы в Китае стал готовить кашу на молоке – да ещё и с маслом. Китайские чжоу пусть и рисовые – но на этом совпадения заканчиваются.А вот рисовая кашка с маслицем в горшочке пахла просто изумительно.—Хотите? – доставая из кухонного шкафа пиалу, кивнула я в сторону горшочка. – Ещё горячая.—Нет уж, — замотал головой мужчина. – Обойдусь чем – нибудь мясным. Так, мы чинно и степенно принялись за завтрак, после которого я принялась раскладывать оставшиеся блюда по контейнерам. Да, мне было неловко – да, я точно покраснела как переспелый томат, но рука не поднималась просто выкинуть столько хорошей еды.Михаил Константинович наблюдал за моими действиями с легкой усмешкой – но к счастью, ничего не комментируя. Это я ещё как-то могла пережить.А когда последняя тарелка была убрана в холодильник, он ласково посмотрел на меня и серьёзно произнес.—У меня весь рацион заказан на две недели вперед — завтраки, обеды, ужины. —Ужас, — не поверила я. Михаил Константинович хмыкнул. —Хочешь взять дело в свои руки? Тогда администратор будет уточнять заказ у тебя.Не особо раздумывая, я тут же кивнула. Иначе тут всё будет завалено скоропортящимися продуктами!—Хорошо. Поднявшись, он подошёл к мойке – и вежливо меня отстранив, принялся сам мыть посуду.—Аааа…—Мы же договаривались — если ты занимаешься едой, я занимаюсь посудой.—Так я же не буду готовить…вон сколько вам всего навезли.— Так и я не буду мыть, — пожал плечами Михаил Константинович. – Посудомойку привезут завтра к обеду – нам с тобой надо будет с полдня посидеть в одной комнате. Михаил Константинович обернулся и совершено нагло мне подмигнул.—Но нам ведь не привыкать.—Эммм… Я растерянно посмотрела на Великого и Ужасного. Человек же хочет как лучше, только вот…—Что? – нахмурился босс Андрея. – Даша, что случилось?—Ммм, понимаете… мама вряд ли обрадуется посудомоечной машине. —То есть? – моргнул Михаил Константинович с таким видом, будто ослышался. —Ну, папа много раз предлагал маме купить и поставить посудомойку. Но родители же вдвоём живут – да даже когда мы втроём жили, посуды всё – равно много не набиралось. Три тарелки, три вилки, три ножа. Не так много, чтобы ещё заморачиваться с посудомойкой. Проще и быстрее вручную перемыть.Михаил Константинович посмотрел на меня как на инопланетянина (или как на ненормальную, но первое сравнение мне нравилось больше). Пришлось вдаваться в подробности. —Нет, когда гости собираются – тогда посуды много, — на всякий случай уточнила я. – Но мы как-то справляемся.. да и потом, у мамы тут каждый шкафчик занят под что-то определённое. Если подключать машинку, то место для хранения сильно сократиться. —Уникальная девушка, — ухмыльнулся Михаил Константинович. Я же пожала плечами, не желая принимать незаслуженный комплимент.—Разве дело во мне? Это ведь родительский дом – мама с папой тут всё под себя делали…— То есть сама ты не против прогресса? – на всякий случай уточнил Великий и Ужасный, сграбастав мою ладонь в свою руку– и рассматривая мои ногти, на которых ( к счастью) ещё держался вполне приличный маникюр.Ладонь у босса Андрея оказалась жесткая, мозолистая… Осторожно вытянув свою руку из его захвата, я честно признала:—Слушайте, прогресс не всегда дружит с жилыми метрами. Вы видели квартиры – студии на двадцать метров? Туда бы найти место для стиралки, а вы роскошествуете.—В чем же нужда жить в студии? — выгнул темную бровь Михаил Константинович. – Выйдешь замуж, станешь хозяйкой собственного дома. Домов. Ещё один сводничеством решил заняться. Ага. И вообще, как это разговор от грязной посуды повернул к моей личной жизни?—Когда-нибудь, — кивнула я, делая на всякий случай ещё один шаг назад. Он случайно с Региной не общался? Той тоже никак моё личное счастье покоя не даёт. – Непременно.—А пока мыть посуду придется мне, — преувеличенно обреченно вздохнул Михаил Константинович, отходя обратно к раковине. Я, кстати, тоже вздохнула – только в отличие от начальника Андрея, не обреченно, а с облегчением: близкое соседство с Великим и Ужасным меня отчего-то сильно нервировало. Пока Михаил Константинович занимался посудой, я решила позвонить родителям и брату. Правда, перед этим пришлось изрядно помучиться, чтобы найти телефон – я обыскала весь дом, пока не нашла мобильник в прихожей, на маленьком столике, под шарфиком, который вчера был на мне.Удивительно, но в батарейка в телефоне оказалась заряжена как минимум на две третьих – а сам телефон автоматически подключился к родному Wi-Fi. И мало того – меня ждало более пятнадцати сообщений от родителей и брата, и два – от Агнесс.Прежде чем звонить родителям, я решила поговорить с братом — утренний разговор оставил…гм… неловкое впечатление.Звонила я через WhatsApp – поскольку всё ещё пользовалась китайской симкой.Андрей ответил спустя всего пару гудков.—Дашка, ну как ты нам? – спросил брат сразу после приветствия. – Что вы там делаете? Всё хорошо?—Только что позавтракали, — протянула я с усмешкой. – Сейчас твой Михаил Константинович посуду моет.— Что? Сам?—Нет, — съехидничала я. – Помощников вызвал. Вместе к тем дамочкам: одной блондинке, другой мулатке. —Дашка! – недовольно рыкнул брат. – Прекрати.— Это ещё родители не знают, чем именно ты промышляешь на своей работе, — фыркнула я. – Андрей, неужели ты именно для этого заканчивал институт?—Сестрёнка, не будь как маленькая: что естественно – то не стыдно.—Прекрати повторять эту глупость, — поморщилась я. – Есть куча естественных вещей, которые на людях не только делать стыдно, но даже и противозаконно.—Так мы что, на людях делали? – удивился брат. – Михаил Константинович – молодой, полный сил мужчина – холостой, к твоему сведению. —Избавь меня от этих подробностей, — содрогнулась я, переводя тему в более безопасное русло. – Как ты его додумался к нам домой – то привезти?— Да у меня вчера накладка произошла: как раз перед приземлением босса, мне позвонили из забронированного для него особняка. У них там что-то в округе что-то случилось – сказали, что ни воды, ни электричества не будет несколько дней.Значит, он вообще мог заселиться в другой дом. Вот же ведь не повезло.— Родители в курсе? — Да, я рассказал им сегодня утром.—И?—Ну, в отличие от меня, они знали, когда именно ты приезжаешь … В общем, я их повеселил.Или я.В разговоре повисла напряженная тишина.—Даш, — позвал меня осторожно брат. – Ну, прости. Я же не знал, что кого – то стесню. Хочешь я тебе за все неудобства на квартиру добавлю – или машину куплю, а?Наверное, другая — более умная и практичная девица – охотно уцепилась бы за предложение Андрея. Но я лишь хмыкнула, глядя на трубку в своей руке.Семейная гордость такого мухлевания не допускала – заработать на собственное жильё я должна была сама, без помощи брата.—Привези глазированных сырочков, — попросила я после ещё одной паузы. – И кваса. Только нашего, староминского.—Кваса? – переспросил Андрей.—Кваса. Оставь всё на крыльце – я потом, когда ты уедешь, заберу всё в дом. Андрей клятвенно пообещал, что привезет всё вечером, вместе с бумагами на подпись Великому и Ужасному. Странный у нас всё-таки получался карантин.Попрощавшись с братом, я тут же позвонила родителям.—Дочка, как долетела? С тобой всё в порядке? Как дома? – принялась «бомбардировать» меня вопросами мама. — Андрей нас так ошарашил сегодня своим сообщением! Как вы там устроились вместе с его начальником?В зоне камеры появился половина папиного лица.— Дочь, как добралась? Несмотря на напускное веселье, в глазах родителей читалась тревога.Я меньше всего хотела, что родители сейчас нервничали ещё и из-за меня.—Мамочка, папочка, — широко заулыбалась я, на время забыв обо всём, что меня тревожило. – Всё хорошо. Добралась нормально. Я, дурья башка, поняла, что перепутала даты только когда не нашла Андрея среди встречающих. — И как же, Даша? – всплеснула руками мама.—Да дело-то — такси взять.—А Андреев начальник?—Он сначала подумал, что я... гмм... уборщица, — лыбаясь, словно придурочная, соврала я. – Но потом мы позвонили Андрею и всё выяснили. —Так как вы устроились? – уточнил отец.— Ммм, ну сначала Михаил Константинович выбрал мою комнату – я думаю, ему её Андрей рекомендовал, но он уступил мне её, переехав в вашу спальню.Родителей это, кажется, устроило.—Даш, а чем вы там завтракали? У нас же холодильник почти пустой.—Мам, всё хорошо. – По крайней мере, тут мне врать не пришлось. – Нам на завтрак столько еды из ресторана привезли – можно целый месяц этим питаться.Отец, переместившись чуть в сторону, сказал скорее маме, чем мне.—Галь, я так думаю, что человек его уровня голодным бы не остался. Да и дочка наша достаточно сообразительная, чтобы заказать еду на дом.Папа в меня верил!—У нас, правда, всё хорошо, — поспешила заверить я маму. – Мамуль, мы распределили комнаты, распределили обязанности по дому. Андрей вечером обещался подъехать к дому – привезти документы и мне квасу.После моего убеждающего монолога, мама расслабилась, а отец – тот и вовсе подмигнул:—Соскучилась по Кубани – то?—Очень, — не кривя душой, созналась я. – Как две недели карантина закончатся, целый день по городу гулять буду. —Я тоже уже соскучилась по родным просторам, — кивнула мама. – Питер – прекрасный город, но климат для меня не подходящий.— А что, когда вы собираетесь домой?—Да теперь уже и не знаю, — хмыкнула мама. – Тут папа твой неожиданно стал популярной личностью. Отец осуждающе покачал головой.—Какая популярность, Галя?—А кого пригласили в Москву приехать – на целых четыре передачи. – И покосившись на меня, мама пояснила. – Тут в СМИ просочилась информация, что твои китайцы лечат больных коронавирусом отечественным арбидолом. —ДА? – удивилась я. – Не слышала.Папа на заднем плане развёл руками. Мама же продолжила:—Ну кто-то прознал про научные статьи твоего папы об этом препарате. В общем, он теперь не просто профессор, а звезда и эксперт.—Галя, ну скажешь тоже, — фыркнул папа. И тут же уточнил: — Хотя от эксперта я не отказываюсь. В конце концов, имею право.Мой папа и в самом деле имел полное право. Воспитанный ещё в старом духе, он искренне считал, что фармацевтика не должна быть бизнесом на здоровье, а отраслью, помогающей людям продлить жизнь. Я ещё хорошо помнила его крестовый поход против Анальгина. Ну в самом деле, в нашей стране (да и во многих странах бывшего СССР) анальгин всё ещё продолжали использовать как сами граждане, так и сами врачи, выписывая это токсичное лекарство подчас даже малолетним детям.В общем, как я поняла, в связи с нарастающей пандемией, папулю стали приглашать на разные передачи федеральных каналов, и он не отказывался – не потому, что искал популярности, совсем не по этому. Просто он на самом деле мог дать хороший совет.Попрощавшись с родителями, я почувствовала, что уже порядком устала от разговоров – нет, не подумайте ничего такого… Просто родители, брат – все спрашивали, как я добралась домой, рада ли я снова оказаться в Краснодаре, планирую ли я вернуться в Гуанчжоу — когда мир победит эту новую заразу. А я… у меня не было ответа ни на один вопрос.Хотя, нет – домой вернуться всё же было здорово.Написав Агнесс записку, что позвоню ей завтра, я поднялась наверх, в свою спальню. Надо было распаковывать чемодан, перестирать кое— какие вещи, в том числе пастельное белье, на котором (о, ужас) сегодня спал обнажённый мужчина. Мама, с тех пор, как они с отцом стали часто уезжать из дома, придерживалась железного правила, менять постельное белье и вешать новые полотенца перед самым отъездом. Так, чтобы по приезду, спальни встречали хозяев свежестью и чистотой. И если Михаил Константинович, перебравшись к родителям, получил чистую, нетронутую спальню (снова), то мне ещё пришлось избавляться от следов его ночёвки.Прачечная (на самом деле, просто закуток, где стояли стиральная машинка и сушка), располагалась на первом этаже рядом с дверью во внутренний двор.Я отнесла к машинке вещи, в которых летела домой – но естественно, что когда тащила корзину с грязным пастельным бельём вниз, в дом со двора зашёл Михаил Константинович.Разговаривая с кем-то по-немецки по телефону, он покосился на белье в корзинке – и, подняв взгляд на меня, многозначительно ухмыльнулся – как обычно ухмыляется бывалый человек, глядя на ошибки новичка. Я же, не видя в своём поведении ничего предосудительного, задрала подбородок повыше и просто занялась стиркой.В конце концов, если он привык спать на простынях после чужих людей — значит, это ещё один веский повод постирать после него бельё.