— Я подумал, чтоб не так скучно было. На работу к тебе заехал, объяснил вашей директрисе ситуацию. Симка за тебя переживала, с ней тоже поговорил.
Сглатываю. Ловлю себя на мысли, что это ненормально. Вот так, как он, с улыбочкой, рассказывать, что он делал. Про Симу упоминать все с той же довольной рожей, будто не он ее грязью поливал все годы, что мы с ней общаемся.
Сима Лёше с первого взгляда не понравилась. Потому что самостоятельная, свободная, сильная духом. Она всегда поддерживала меня, когда я шла Ершову наперекор, и его это раздражало. Как он только о ней ни отзывался, а теперь вот улыбается…
— Алиш, я тебя не брошу, слышишь? Это мой ребенок, Алин. Моя кровь.
— А что, если я не хочу этого ребенка? — спрашиваю, а сама смотрю в окно. Небо серое. Вороны кружат.
— Ты несерьезно сейчас?
Пожимаю плечами.
— Если ты сделаешь, — замолкает, хоть и начинает очень грозно. — Ты же понимаешь, что нам свыше сейчас шанс дают. Наладить все, стать настоящей семьей. Ты, я и наш малыш.
Лёша сжимает мою ладонь, морщусь, но он делает вид, что не видит.
— Никаких женщин. Я тебе клянусь. Никаких женщин кроме тебя. Никогда. Я многое понял за эти недели. Ты всегда рядом была, такая уютная, родная, спокойная. Дурак, которому захотелось веселья, разнообразия… Дурак, Алин. Что с меня взять?
Ершов опускает взгляд и качает головой, выглядит все это так, будто ему и правда жаль. Так, будто он и правда раскаивается.
— Я тебя люблю, Алинчик. Не молчи, скажи что-нибудь!
— Уйди, пожалуйста. Просто уйди. Мне тошно на тебя смотреть после всего.
— Понимаю. Уйду, но вечером заеду. Что тебе привезти?
— Ничего мне не надо. Просто выйди за дверь.
Психую, вырываю свою руку из его ладони и отворачиваюсь к стенке.
Ершов уходит, а сразу, как за ним закрывается дверь, в палату заглядывает доктор.
— Алина, у вас все хорошо?
— Да, все отлично, — переворачиваюсь на другой бок, чтобы ее видеть.
— Выглядите сегодня получше. Как спалось? Живот не тянет?
— Нет, живот в порядке. Спалось плохо.
— Переживаете?
Молчу. Не хочу, чтобы она лезла в душу.
— Как я поняла, у вас проблемы с мужем.
— Что-то вроде того.
— Мужчины, — вздыхает. — Переживает он за вас. Нервничает. Я надеюсь, вы сгоряча никаких решений принимать не собираетесь?
Ловлю взгляд врача. Обе понимаем, о чем она.
— Еще не решила.
— Алина, вы молодая, прекрасная девушка. Вы не одна. У вас есть муж, семья. Вы будете прекрасной мамой. Аборт в вашей ситуации — не выход. Вы злитесь на мужа, но, если решитесь избавиться от ребенка, легче вам не станет, уж поверьте. Винить себя потом будете.
Сглатываю, подтягиваю плед к подбородку и отворачиваюсь.
Слова врача преследуют весь оставшийся день.
Появление Лёши вечером только усугубляет ситуацию. Он снова улыбается, снова говорит о том, что любит. Рассказывает, что уже придумал план детской и нам нужно его обсудить.
Его уверенность не просто убивает, она деморализует настолько, что я уже не понимаю, где реальность. Что, если все это мне снится? Ну не может человек, унижавший меня, по щелчку пальцев стать другим. Не может же…
Оставшиеся два дня, в каждый Лёшин приход, я притворяюсь спящей, не хочу с ним общаться. Но он продолжает приходить, а в день выписки вообще приезжает с огромной корзиной цветов. Такие он дарил мне на этапе зарождения наших отношений. Он тогда был очень галантным. Щедрый на подарки и комплименты, понимающий, поддерживающий любые разговоры. Одобряющий все мои идеи, но, как только в наших паспортах появились печати о браке, все перевернулось с ног на голову.
